Эдди Яку - Самый счастливый человек на Земле. Прекрасная жизнь выжившего в Освенциме

Я жил, как мне когда-то казалось, в свободной стране, а потом эта страна превратилась в мою тюрьму… Мне хотелось поделиться этим с людьми, которые пережили то же, что и я! Есть такая поговорка: разделенное горе – это половина горя, а разделенная радость – это двойная радость. Вот стихотворение на моем родном языке, которое, как мне кажется, хорошо передает наши чувства:

Есть среди выживших люди, которые скажут, что мир ужасен, что в каждом человеке заложено зло и что в жизни нет ничего хорошего. Знаете, почему они так говорят? Потому что они так и не освободились. Их покалеченные тела вышли из концлагерей более семидесяти пяти лет назад, но их разбитые сердца там и остались. Я знаком с такими людьми: им не посчастливилось испытать чувство свободы, избавиться от бремени страданий и обрести счастье. Так ведь и мне потребовалось много лет, чтобы осознать, что, пока в моем сердце остаются страх и боль, я не буду по-настоящему свободен!

Я не призываю выживших в холокосте простить немецкий народ.

Я и сам не смог этого сделать.

Да, мне очень повезло: в моей жизни было столько любви и дружбы, что мне удалось отпустить свой гнев.

Держаться за гнев бессмысленно.

Я не призываю выживших в холокосте простить немецкий народ. Я и сам не смог этого сделать. Да, мне очень повезло: в моей жизни было столько любви и дружбы, что мне удалось отпустить свой гнев. Держаться за гнев бессмысленно. Он ведет к страху, страх – к ненависти, а ненависть – к смерти.

Многие люди моего поколения воспитывали своих детей в тени этой ненависти и страха. Но, приучая детей к страху, вы только осложняете им жизнь. В конце концов, это их жизнь! Они должны радоваться каждой ее минуте. Вы привели их в этот мир и обязаны помогать им, а не подавлять своим негативным мышлением. Если ты не свободен в своем сердце, не отнимай свободу у собственных детей! Своим детям я всегда говорил и говорю: «Я привел вас в этот мир, потому что хотел вас любить. И все, что мне от вас нужно, – это ваша любовь и уважение». Я горжусь своей семьей. Это мое главное достижение. Нет ничего прекраснее, чем видеть, как пополняется твоя семья, разделять с детьми радость, когда у них появляются собственные дети. Став дедушкой, я ощутил особую связь со своими детьми и счастье сопереживания . Вот мой сын держит на руках собственного сына, вот он наблюдает, как малыш растет и постепенно превращается из ребенка в мужчину, получает образование, влюбляется, строит собственную жизнь… Я вижу, что все это он делает с радостью, и разделяю ее с ним. Точно так же радовался я сам, когда наблюдал за своими детьми. Да, я все время твержу им, что они мне ничего не должны. Да разве они слушают? Конечно нет! Они дают мне все, что только можно пожелать.

Каждый день, когда я сажусь за стол с чашкой кофе, меня окружают фотографии моих сыновей – Майкла и Андре, их жен – Линды и Евы, моих внуков – Даниэля, Марка, Филиппа, Карли и моих правнуков – Лары, Джоэля, Зои, Сэмюэля и Тоби. В них я вижу себя и свою любимую Флор. И своего отца, и свою маму – вижу любовь, которую они успели мне подарить за время своего короткого пребывания на земле. Все-таки жизнь – это невыразимое и великое чудо! Дети растут, живут, одерживают победы, терпят поражения, что-то создают, отдают это на благо общества, которое многое дает им взамен. Потом через все это проходят их дети. И так далее… Вот поэтому мы и живем. Поэтому работаем и стремимся передать все лучшее, что в нас есть, следующим поколениям.

Доброта, щедрость, вера в своего ближнего дороже денег – это один из первых и самых важных уроков, которые дал мне отец. И хотя бы только потому, что он научил меня доброте, он всегда будет с нами. Человек умирает, а совершенное им добро остается…

Вы уже знаете: я долго не хотел обременять детей своей историей. Когда мой старший сын впервые ее услышал, он был уже взрослым. Майкл каким-то образом узнал о моем выступлении в Большой синагоге, где я должен был рассказывать о том, что пережил во время холокоста. Никогда раньше мы с ним об этом не говорили! Он приехал загодя и укрылся за занавесом, чтобы я не узнал о его присутствии. Когда я закончил, он вышел оттуда в слезах и крепко меня обнял… С тех пор мои дети приходили на мои публичные выступления. Тем не менее у меня никак не получалось поговорить об этом с ними наедине. Иной раз вроде решусь – да, сейчас! Но посмотрю на сына и как всегда увижу в его лице черты своего отца. И мне становится невыносимо тяжело…