Борис Альтшулер - Сахаров и власть. «По ту сторону окна». Уроки на настоящее и будущее

В мае вдруг все западные радиостанции передают о звонке Елены Боннэр знакомой в Италию. Разговор был прерван, но якобы Елена Георгиевна успела произнести слова: «Диссидента с нами больше нет». (Приехав в Москву через полтора года, она сказала, что никому, конечно, не звонила и звонить не могла. Может быть, КГБ воспользовался куском фразы из своего необъятного архива магнитозаписей подслушанных разговоров.)

Тогда же включаю радио и слышу, как диктор Би-би-си ясным неза-глушаемым голосом говорит: «По сообщениям западных корреспондентов из Москвы, вчера в горьковской областной больнице скончался лауреат Нобелевской премии мира академик Андрей Дмитриевич Сахаров».

Радиосообщение о смерти академика Сахарова я услышал далеко от Москвы, в Вологодской области, куда мы с семьей ездили на неделю. Никому я об услышанном не сказал и целые сутки жил под гнетом этой информации, до того момента как поймал интервью Тани Семеновой-Янкелевич. Она говорила, что это сообщение скорее всего «утка», пробный шар, пущенный КГБ. Но сам факт его появления означает, что состояние Сахарова действительно критическое. Я ей поверил, и она оказалась права.

В конце июня в Москву с государственным визитом прибывает президент Франции Ф. Миттеран и на официальном приеме поднимает тост за Сахарова.

А 10 июля прозвучало страшное сообщение. Радиостанции передавали: « Из врачебных кругов в Москве стало известно, что к Сахарову применяют психотропные средства и гипноз. Что к нему в обстановке особой секретности, специальным самолетом привозили из Москвы специалиста по гипнозу ведущего сотрудника московского Института усовершенствования врачей профессора Рожнова [117] Владимир Евгеньевич Рожнов – заведующий кафедрой психотерапии Центрального института усовершенствования врачей. . Цель визитов – попытка воздействия с тем, чтобы Сахаров прекратил голодовку ». Эта информация – наша с Марией Гавриловной Петренко-Подъяпольской «работа», узнали мы обо всем этом от разных московских знакомых врачей, и, к великому сожалению, информация эта не была «уткой». В конце 1991 г. Елена Георгиевна нашла в почтовом ящике большой конверт без обратного адреса и без фамилии отправителя – в конверте 38 страниц воспоминаний врача горьковской больницы имени Семашко Ларисы Леонидовны (Мариничевой – фамилия есть на сайте больницы имени Семашко), участвовавшей в принудительном кормлении Сахарова; она пишет и про визиты Рожнова, и про препараты, «отключающие сознание», и т. п. ([3], т. III, с. 113–119).

27 мая Сахаров прекратил голодовку, не выдержав пытки принудительного кормления. Но из больницы его выписали только 8 сентября 1984 г. Елена Георгиевна рассказывала, что после выхода А. Д. из больницы сильнейший тремор сохранялся еще около месяца. Она говорила, что никогда не видела его в таком состоянии: он не подходил к письменному столу, не интересовался свежими препринтами, не мог работать. А потом, по-видимому, произошло очищение организма от больничной химии, и физики, приехавшие 12 ноября, нашли его в хорошей форме.

Елена Боннэр (из книги «Постскриптум» [28]):

«Когда Андрюша вернулся домой, у него состояние было довольно странное. С одной стороны, он очень радовался, что мы вместе: мы буквально ни на минуту не расставались, ходили друг за другом даже в ванную. А с другой – он почти с первого дня начал грызть себя за то, что не выдержал голодовки и что второй раз, когда он пригрозил начать голодовку, 7 сентября, его сразу выписали и он отказался продолжать голодовку, не в силах не видеть меня еще Бог знает сколько времени. В общем, настроение у него было сложное, скорее нерадостное. А когда я ему говорила, что надо учиться проигрывать, он говорил: “Я не хочу этому учиться, я должен учиться достойно умирать”. Он все время повторял: “ Как ты не понимаешь, я голодаю не только за твою поездку и не столько за твою поездку, сколько за свое окно в мир. Они хотят сделать меня живым трупом. Ты сохраняла меня живым, давая связь с миром. Они хотят это пресечь ”».

Сахарова Мария Ивановна (двоюродная сестра А. Д. Сахарова, гидробиолог, в книге [19], с. 442):

«Приходилось слышать разговоры, что она его “вовлекала” в протестное движение. Но это полная ерунда; во-первых, его первая брошюра написана была до их встречи, и, во-вторых, и это самое важное, ведь он был самостоятельно мыслящий человек… Какое могло быть “вовлечение”? Да и правозащитная его деятельность началась раньше. Они и встретились-то уже во время какого-то суда над диссидентами…