Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Ася ничего не знает о «театральном периоде» (Вахтанговском) — ее не было в Москве.

Милая Анечка, Вы, видно, очень переутомлены и перегружены, Вам надо снять с себя часть побочных, хоть и цветаевских, забот, и немного прийти в себя. Предлагаю Вам отставить, до окончания книги, в частности заботы о морковинских фотокопиях; дольше ждали, можем и еще подождать; а также не брать на себя заботу и ответственность за вечер в СП. Единственное мое пожелание и условие, это чтобы в нем не принимал участие Асеев [638]. Остальное — на воле Божьей и СП. Я написала Алигер и Антокольскому, прошу Алигер связаться с Журавлевым, он мою просьбу принять участие знает. То, что надо оставить при Вас — это, время от времени, узнаванье, как идут дела с Пушкинской книжкой [639]. Много времени это не займет.

1) Ваш демарш (надеюсь, он не состоялся) относительно Ады Александровны, по меньшей мере, простите, некорректен. Она ни в коей степени не имеет отношения к книге, все претензии по которой Вы должны обращать только ко мне. Чего бы Вы сказали, если бы, в Ваше отсутствие, я по таким-то и таким соображениям, решилась бы предложить Вашей матери перезимовать в Тарусе? А. А. и так навьючила на себя достаточно моих забот, чтобы еще взвалить и эту. Одумайтесь, ради Бога.

2) Относительно потерянного времени: я действительно очень виновата, что, взяв кус не по зубам, польстилась на квартиру, на Скаррона во покрытие долгов, да и на поездку в Латвию. Все это было нелепо, и пеняю на себя, а не на своих советчиков, ибо именно я знаю, насколько ограничены и силы мои, и возможности.

3) Не согласна с Вами, что мой приезд в Москву до конца работы над книгой — для совместной с Вами работы — панацея от всех зол. Во-первых, «летняя практика» показала, что вместе мы работаем хуже, чем порознь, и действуем друг на друга размагничивающе. Это ни к чему. Поскольку одна из главных забот в основном «литературная обработка» материала, составление вводных частей (необходимых, ибо речь идет о Большой, а не о Малой серии) и пр., что, в основном, предстоит, видимо, делать мне, то этим заниматься буду именно в Тарусе, в той обстановке, которая мне сейчас больше всего подходит. Москва меня будет рвать на мелкие куски, это ни к чему.

4) Вместе будем работать, «стягивая концы» — гораздо ближе к окончанию договорного срока, месяц — полтора; думаю, что и месяца будет достаточно. Договорный срок думаю продлить на месяц, не больше; пишу об этом Орлову, предложившему отсрочку. — На срочности у нас есть телефон, не -срочности — почта.

5) План в работе, конечно, нужен, именно сейчас, когда в основном определилась и оснащенность материалом, и проблемы, которыми надо будет заняться в первую очередь. Поэтому попрошу Вас составить рабочий план книги, т. е. — основной, бесспорный ее костяк (у вас еще висит в воздухе «Федра», «Метель»… даем? не даем?) с указанием, по каким разделам и отдельным вещам есть и Ваш, и мой материал к комментариям; к каким — только Ваш или мой; где — пустота, пробелы. 1 экземпляр пришлите мне.

6) О составе: «Егорушку» склонна не давать: слабее Царь-Девицы [640], двойственный авторский замысел, сложный комментарий. Что думаете Вы? Так или иначе, оставим в резерве. «Автобус» [641]— черный черновик. При восстановлении — кропотливом — могут оказаться серьезные проблемы; думаю — отложить на конец, когда основное по основному будет сделано. Что думаете Вы? Конечно, постараться дать. Вещь — интересна, своеобразна, но пробелы (возможные) могут подвести.

7) Само собой разумеется, до нашего совместного «дотягивания концов» буду приезжать в Москву один-два раза в месяц — время приездов будем согласовывать и по нескольку дней (вечеров, или как Вам удастся) будем работать совместно. Следующий мой приезд — в конце ноября или начале декабря, когда приедет Орлов и еще не уедут Андреевы. К этому времени подготовьте что сможете, я также.

8) Феникс : что такое «агент тайных наук»? (Валленштейн) [642]. Материалы взяты, очевидно , из записок Prince de Ligne, судя по моему маленькому Ларуссу, он автор «Mélindes militares, littérarires et sent mentaires» (1795–1804), возможно, и еще что-то писал. Эти «Mélindes» вряд ли удастся найти; придется проявить ловкость рук при доведении комментариев до ума. Воспоминания Казановы (жгущего письма) [643]— из Мемуаров, — впрочем, — это можно обойти. Примечания (мои бывшие!) можно взять из «Верстки». Они, кажется, довольно полные. Да и вообще часть примечаний из Верстки, думаю, пригодится. Остальным советовала бы заняться теперь, не откладывая на потом, чтобы не мешались.