Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Известны тринадцать писем Цветаевой к Ю. П. Иваску (1930–1939 гг.).

Колбасина-Чернова Ольга Елисеевна (урожд. Колбасина, в первом замужестве Федорова,1886–1964) — литератор, журналистка, жена (до 1923 г.) одного из основателей партии эсеров, министра земледелия Временного правительства, председателя Учредительного собрания Виктора Михайловича Чернова (1873–1952). Познакомилась и подружилась с Цветаевой в Чехии, где в 1923–1924 гг. была ее соседкой по дому в Праге, в Смихове. В 1924 г. переехала в Париж. В доме Черновых на улице Руве, 8, М. И. Цветаева жила с 1 ноября 1925 г. (сразу по переезду во Францию) вместе с девятимесячным Георгием и тринадцатилетней Алей и до конца 1926 г. (до ее отъезда на отдых в Вандею). Переписка с семьей длилась с 17 октября 1924 г. по 11 декабря 1926 г. (тридцать семь писем, включая письма к ее дочерям Ариадне (впоследствии Сосинской) и Наталье. После переезда Цветаевой в Париж надобность в переписке отпала. К тому же в отношениях Цветаевой и Черновой возникло охлаждение. О. Е. Колбасина-Чернова оставила воспоминания о Цветаевой ( Годы эмиграции. С. 72 –80). Вернулась в СССР.

К этому времени жива была лишь сестра Н. П. Гронского Нина Павловна (в замуж. Прокофьева,1905–1980). Мать, Нина Николаевна Гронская (урожд. Слободзинска; во втором браке Гронская-Лепёхина; р. 1884), умерла в 1957 г., отец, Павел Павлович Гронский (р. 1883), — в 1937 г.

О переписке матери с С. Н. Андрониковой-Гальперн Ариадна Сергеевна, видимо, не знала. В 1966 г. Илья Самойлович Зильберштейн (1905–1988), литературовед, коллекционер, член редколлегии сборников АН СССР «Литературное наследство», побывал во Франции, где увиделся с Андрониковой, приславшей письмо к дочери поэта, которое он прочитал А. С. Эфрон по телефону. Ариадна Сергеевна в письме к ней от 12 ноября 1966 г. объясняла: «Сколько тысячелетий, сколько жизней утекло с тех пор, когда Ваше имя постоянно звучало в маминых устах — постоянным синонимом дружбы!» Андроникова-Гальперн ответила: «Насчет писем Марины решение я приняла давно: они принадлежат России… Письма, прежде чем попасть в Центральный архив литературы и искусства, должны пройти через Ваши руки. — Т. е. я хотела бы послать их Вам. Только Вы можете решить, что и сколько печатать теперь же. Письма исключительно интимные и поистине потрясающие». Письма были получены и закрыты А. С. Эфрон до 2000 г. ( В2. С. 271 , 277).

Извольская Елена Александровна (1896–1975) — писатель, переводчик. Отец — Александр Петрович Извольский (1856–1919) — российский дипломат, посол царского правительства в разных странах Европы и в Японии, в 1906–1910 гг. министр иностранных дел, с 1910 по 1917 г. — посол во Франции. В эмиграции жила в Берлине, во Франции. На жизнь зарабатывала, сотрудничая во французских журналах духовного направления, занималась переводами. В 1941 г. переехала в США. Дважды побывала в России: в 1960 и в 1961 гг. С Цветаевой познакомилась в 1920-е гг. в Париже и подружилась с ней. В письме к А. А. Тесковой Цветаева призналась: «Друзей у меня, кроме Е. А. Извольской, нет» (письмо от 22 января 1931 г.). Была инициатором создания Комитета помощи Цветаевой. Оставила воспоминания о М. Цветаевой «Поэт обреченности» ( Годы эмиграции. С. 219 , 220, 225). В очерке «История одного посвящения» (1931) перед началом первой главы надпись: «Дорогому другу Е. А. И. — запоздалый свадебный подарок. М. Ц.».

Речь идет о проекте выпуска двухтомного издания произведений Цветаевой. Он увидел свет в 1980 г. (Сочинения: В 2 т. / Вступ. статья Вс. Рожденственского. Сост. и коммент. Анны Саакянц. М.: Худож. литература). Включал в себя стихи и автобиографическую прозу.

Э. Г. Казакевич умер 22 сентября 1962 г.

А. А. Саакянц вспоминала об инциденте, случившемся с ней: «В январе далекого 1962 года со мной произошла беда. Под моей редакцией вышел том стихотворений Пушкина — с жуткой ошибкой: стихотворение „Лицинию“ было напечатано без середины: середина (кажется, 44 строки) выпaла при расклейке, когда книга готовилась в набор, а в корректуре ни я, ни корректор этого не заметили (да и не читала я корректуру). В смятении отправилась я к директору и „донесла“ на себя, взяв, конечно, всю вину.

Меня не уволили, хотя и грозили, — а лишь понизили в должности. Главное же, однако, состояло в том, что именно в это время я собиралась в Дом творчества в Комарово и считала дни, мечтая увидеться там с Анной Ахматовой. Из-за всех волнений и хлопот я опоздала в Комарово на целые сутки, что было главным огорчением. Ариадна Сергеевна переживала случившееся гораздо сильнее меня. <���…> Но вот я наконец прибыла в Дом творчества, и чуть ли не на следующий день пришло письмо. Открываю конверт. Внутри — открытка: гравюра с портретом Пушкина. На обратной стороне — стихи (по старой орфографии)» ( С88. С. 161 , 162).