Анатолий Найман - Рассказы о

Улетаю в Москву, середина 90-х. Стоят, кроме ИБ, Яков Гордин и Игорь Ефимов. Снимает Роман Каплан, его же и квартира.

Виктор Голявкин.

Свет. Заманчиво.

 Скажите, государыня, где князь Павел? – Он уехал с моей женой! ( фр. )

Так было уже один, а м.б. и не один раз в 20-х годах, когда еще были живы мои читатели 10-х годов. Тогдашняя молодежь жадно ждала появления какой-то новой великой революционной поэзии и в ее честь топтала все кругом (всп. Гаспра, 1929). Тогда все ждали чудес от Джека Алтаузена. ( Примеч. А. Ахматовой. )

 Собеседник ( фр. )

 «Чтоб с сиделками тридцать седьмого/ Мыла я окровавленный пол» – строчки из стихотворения «Все ушли, и никто не вернулся…».

 А вот что вспоминает об этом дне К.М. Азадовский, тогда молодой человек.: «Кто-то позвонил мне по телефону и сказал, что Ося Бродский освобожден из ссылки. Не помню, то ли меня попросили сообщить об этой радостной новости Ахматовой, то ли я сам решил, что надо бы это сделать. В тот день, когда мне позвонили, у меня в гостях была итальянка Сильвана Де Видович, писавшая тогда в Ленинграде свою дипломную работу про Сухово-Кобылина, и я предложил ей поехать вместе со мной в Комарово.

Домик Ахматовой я нашел, расспрашивая прохожих. Анна Андреевна, конечно, не узнала меня, и я назвал ей свою фамилию и напомнил про зимний визит. Познакомил ее с Сильваной. У Анны Андреевны и на этот раз гостила какая-то незнакомая мне дама, оказалось – Э.Г. Герштейн. Я объяснил причину нашего внезапного вторжения. Анна Андреевна выслушала новость об Иосифе, сообщенную мной, внимательно и, я бы сказал, сдержанно, что меня слегка удивило. (Мне показалось, что она уже об этом знает от кого-то другого.) Тем не менее она произнесла вслух: «Ну что ж, это большая радость, сейчас мы будем ликовать»; с этими словами она стала накрывать на стол и попутно, обратившись к Сильване, спросила: «А вы, Сильвана, знаете, что такое ликовать?» Бедная Сизи, и без того смущенная знакомством с Ахматовой, пролепетала что-то невнятное, но стало ясно, что она не очень понимает значение этого слова. И тут Анна Андреевна, глядя на зардевшуюся Сильвану, великодушно молвила: «Не огорчайтесь, Сильвана, мы, честно говоря, сами не знаем, что это такое». А потом подробно объяснила нам, как возникло и пошло в России слово «ликовать» (по великим праздникам, когда из храма выносят икону, толпа падает перед ней на колени и – ликует). Потом мы сели за стол и начали «ликовать» (кажется, выпили даже водки). О чем шел разговор, в точности не помню. Анна Андреевна интересовалась, чем занимается Сильвана, и весьма одобрительно отозвалась о Сухово-Кобылине, назвала его «большим» писателем. Что-то говорила об Осе, скорее в бытовом плане: о его возвращении, прописке, устройстве и т. д.». (Примечание. Объяснение слова «ликовать» не совпадает с общепринятым, Азадовский приводит его так, как запомнил.)