Анатолий Найман - Рассказы о

В продолжение нескольких лет прилетал в Москву на свой день рождения, в середине января. Он был поклонник кухни моей жены, конкретно – грибного жаркого. С собой привозил бутылку «Вдовы» и доску, на которой располагались разные сорта сыров. Однажды его поселили в «Космосе», он вышел к завтраку и заказал творожники, тоже любимые. Официант принес, он спросил, а сметана? Тот сказал, кончилась… Этого не может быть, завтрак только что начался… Тот сказал, ладно, только без шума, – и вынес под полой передника мисочку со сметаной, из которой шваркнул на творожники две ложки. Японец, за соседним столиком евший сосиски, не знавший по-русски ни слова, замычал со страстью и показал рукой: мне – из-под передника – раз-два. Получив, встал и выдал Джанни серию ритуальных поклонов.

Желающих получить о нем более насыщенные, яркие, хотя менее документальные сведения отсылаю к стихотворению Бродского «Вертумн», написанному на преждевременную смерть Бутафавы. Это прекрасные стихи. У меня к ним лишь две крошечные претензии. Первая – в них, на мой вкус, некоторый излишек торжественности, отчужденности от тепла, тем более жара, который исходил от Джованни при жизни, принадлежности к камню и растительности в ущерб витальности человеческой. Вторая – что друзья-интеллектуалы поэта (отчасти и мои) сказали, что чтобы получить в подарок такое стихотворение, стоило и умереть. Ничто не стоило.

Архимандрит Софроний (Сахаров) (1896–1993).

Две фотографии Стася Красовицкого. На первой он (в косынке, на десятилетия предвосхищающей бандану) с Игорем Куклесом, художником, замечательным, талантливым не только в пластике своего искусства, но и в глубине концепции изображаемого. Это Север, конец 1950-х. Вместе с поэтом Валентином Хромовым они тогда отправились в Вологду (поездом), оттуда колесным пароходом через озеро, дальше километров 20 пешком до Ферапонтова монастыря. Тамошние храмы стояли в те дни в развалинах, в лучшем случае по чуть-чуть ремонтировались.

Такие путешествия в условиях и обстоятельствах непредсказуемых были тогда не редкостью и по своей сущности прямой противоположностью нынешним, более экскурсионным, облегченно туристическим, по большей части автомобильным. Безоглядность, с какой многие мои приятели и я сам пускались в дорогу, вознаграждалась ощущением освобожденности в смысле слова, несравненно превосходящем «проведение отпуска диким способом», подлинности происходящего, короче, свободы, не нуждающейся в осознании. Свободы от всего и для всего. Время было наше, открывавшиеся виды, мельчайшие подробности, пробующие себя в разных состояниях стихии.

Второй снимок – внутренность только-только восстановленного, еще не обжитого храма Воскресения на острове Валаам, начало 1990-х. Он состоял под юрисдикцией Русской Зарубежной Церкви. Красовицкий, отец Стефан, ставший тогда ее священником, должен был в нем служить. Но Ельцин росчерком пера отдал храм в числе других Московской Патриархии. Осталась вот эта картинка необычайной внушительности, вместе умилительной, пронзительной, исполненной ясности и тайны.

Совхоз «Шушары», осень 1955 года. Мы на картошке – студенты Технологического института имени Ленсовета, специально для этого снятые с занятий. (И всех прочих учебных заведений, и всех городов СССР, и каждую осень.) Никакого недовольства, скорее так-этак развлекающая перемена обстановки. Лошадь всамделишная, не муляж, запрягаю-распрягаю более или менее умело. Покрикиваю «но», «тпру», возжами скотинку не нервирую, без крайней нужды не натягиваю. Что должности этой заслуживаешь, надо доказать, иначе стой весь день под дождиком в вязком глиноземе, выковыривай за плугом картофелины, наполняй ящик. Ночной сон в соломенных тюфяках на полу клуба вповалку. Ровная бесцветность вызывающего озноб пространства до горизонта и за. В сторону неизвестно где именно, но известно, что там, недалеко, прячущихся роскошных парков и навсегда, как их ни реставрируй, разоренных дворцов Царского Села и за ним Гатчины. Бурты картофелин – нищие горстки под низким-низким небом, которыми не насытить и полевых мышей, неожиданно юркающих в бороздах.