Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Фред Элмес вспоминал: «Когда Дино решил снимать “Синий бархат”, он сказал: “Привлекай местных, чтобы сэкономить”. Расклад был таков, что если Дэвид соглашался делать фильм за меньшие деньги, то Дино не говорил ему, что делать, и Дэвиду такой вариант нравился, потому что Дино был первоклассной занозой».

В мае 1985 Линч уехал из Вирджинии, чтобы начать предпроизводство «Синего бархата» в Уилмингтоне, что было в четырех часах езды от его дома. Он уже был на площадке, когда прибыл Карузо. «В первую нашу встречу он был в черных туфлях, но они были не обычного черного цвета, – вспоминал Карузо. – Позже я узнал, что изначально он купил белые туфли, а затем из баллончика перекрасил их в черный. Я сказал Дэвиду, что не понимаю сценарий, и он принялся мне объяснять, а я понял, что все еще ничего не понимаю».

«Объяснять «Синий бархат» – достаточно хлопотное дело. Обсуждая происхождение фильма в 1987 году, Линч сказал журналу Cineaste: «Первой идеей было лишь ощущение и заголовок “Синего бархата”. Второй – образ отрезанного уха, лежащего в поле. Не знаю, почему это должно было быть именно ухо, но по задумке требовалась некая открывающая часть тела, которая могла служить норой куда-то еще. Ухо расположено на голове и является отверстием, ведущим к мозгу, так что оно прекрасно подходило. Третьей идеей была песня Бобби Винтона “Blue Velvet”».

«Синему бархату» Линча посвящены тысячи научных работ. Однако их всех можно свести к собранию фрейдистских символов; элемент фильма чересчур сложны и многослойны для того, чтобы их можно было аккуратно уложить в общий синопсис. Более того, если Линч в полной мере понимал историю – и считал, что зритель вполне сможет объединить все точки – он бы не стал снимать по ней фильм. Линч предпочитает иметь дело с таинственными проломами в повседневности, сквозь которые просвечивает фантастический мир человеческого воображения и вожделения; он находится в вечной погоне за вещами, которые невозможно понять или объяснить. Он хочет, чтобы его фильмы чувствовали и переживали, а не понимали.

«В своей работе Дэвид всегда имеет дело с некоей мистикой, – сказала Изабелла Росселлини, исполнившая роль Дороти Вэлленс. – Однажды он сказал одну вещь, которая помогла мне понять его творчество. Он сказал: “Нельзя знать всего в жизни. Но когда ты входишь в комнату, где сидят люди, то сразу чувствуешь атмосферу и знаешь, стоит ли тебе быть осторожным со словами, можно ли говорить громко, тихо или вполголоса – ты сразу это поймешь. Чего ты знать не можешь, так это того, что будет дальше. В жизни мы никогда не знаем, как будут развиваться события или куда зайдет разговор в следующую минуту”. Осознание Дэвидом этого факта – центральный момент его фильмов. Он чувствует тайну, которой окутано все, что нас окружает»[2].

Сюжет «Синего бархата» предельно прост. Студент колледжа Джеффри Бомон, которого играет Маклахлен, возвращается в свой родной городок к заболевшему отцу. В поле он находит отрезанное ухо и пытается разгадать тайну, с этим связанную. На пути к ответам он сталкивается с чистым злом в лице Фрэнка Бута, которого играет Деннис Хоппер. Также ему предстоит познать запретный эротизм, прежде ему неизвестный. Большинство из нас никогда не встречается лицом к лицу с неповторимой чередой обстоятельств, которые ведут нас к познанию скрытых сложностей нашей собственной сексуальности: трое из четверых главных персонажей «Синего бархата» – Джеффри, Дороти Вэлленс и Фрэнк Бут – познали свои.

«Некоторые аспекты сексуальности тревожат – то, как она используется в качестве силы, или же то, какие извращенные формы она принимает, чтобы манипулировать людьми, – говорил Линч. – Сексуальность – это дверь в нечто могущественное и мистическое, но в фильмах, как правило, она изображается очень плоско. Чрезмерная откровенность не добавляет таинственности. Секс – это большая тайна, и освещать его в кино непросто».

Одержимость сексуальностью – центральная тема «Синего бархата», понятие, фундаментальное для работ Линча. Однако, если присмотреться, становится ясно, что ведущим мотивом всего, что он создавал, является двойственность, с которой мы живем, и попытки примирить одну нашу сторону с другой. «Синий бархат» резко переключается с невинности синей птицы счастья на жестокость психопата Фрэнка Бута, и посыл этой картины таков, что границы двойственности жизни не всегда четко определены, как мы часто полагаем. Сурового Фрэнка Бута доводит до слез сентиментальная поп-песня. Он нежно поглаживает обрывок синего бархата, смотря, как поет Дороти Вэлленс, и желание и муки, отражающиеся на его лице, очеловечивают его. Оставаясь протагонистом фильма, которому можно сопереживать, Джеффри Бомон вместе с тем оказывается вуайеристом, который нечаянно уводит девушку у другого. Дороти Вэлленс – хрупкая мать с разбитым сердцем, которая испытывает наслаждение, когда ее бьют мужчины. Невинная Сэнди кажется образцом сострадания и безупречного счастья, но при этом изменяет своему парню. Они все не те, кем кажутся.