Дэвид Линч - Комната снов. Автобиография Дэвида Линча

Корнфельд продолжил: «Я знал, что Дэвид уехал в Институт киноискусства, так что я раздобыл его номер в школе, позвонил ему и сказал: “У тебя замечательный фильм, чем ты сейчас занимаешься?”. Мы встретились в кафе под названием “Нибблерс” и стали выбираться куда-либо вместе. У него тогда не было денег, и он жил на Роузвуд, и я помню, как ходил к нему в гости вскоре после того, как мы познакомились. У него был динамик “Voice of the Theatre”, и мы включали “96 Tears” на его магнитофоне для меня. Раз в неделю мы ходили на ланч. Он всегда был веселым и обладал правильным чувством юмора. Мне нравятся гуманитарии, которым не чужд черный юмор».

«Он дал мне сценарий “Ронни-ракеты”, который показался мне невероятным. Я предлагал его везде, но мне никуда не удавалось с ним пробиться. Дэвид уже пережил негативную реакцию мейнстримового Голливуда на “Голову-ластик”, и тогда я сказал ему: “Самое главное для тебя – запустить новый фильм”[1]. Именно тогда Линч впервые задумался о том, чтобы снять кино по сценарию другого автора.

Анна Банкрофт представила Корнфельда своему мужу, Мелу Бруксу, который нанял его в качестве ассистента на съемках своего кинохита 1977 года «Страх высоты»; первым помощником режиссера был новичок по имени Джонатан Сэнгер. Он родился в Нью-Йорке, но в 1976 году переехал в Лос-Анджелес, а его друг, кинематографист Барри Левинсон, познакомил его с Бруксом, который нанял его работать на съемках «Страха высоты»; Корнфельд и Сэнгер подружились на съемочной площадке.

Сага «Человек-слон» началась по-настоящему, когда няня, работавшая у Сэнгера, Кэтлин Приллиман, попросила его прочитать сценарий, который написали ее бойфренд, Крис де Вор, и его друг, Эрик Бергрен, когда они изучали киноискусство в Северной Калифорнии. Оба начали свою карьеру с того, что хотели стать актерами, но переключились на сценарную работу после прочтения книги «Очень особенные люди», в которой была глава и о человек-слоне.

Человек-слон родился в английском городе Лестер в 1862 году и страдал от болезни, которая серьезно обезобразила его тело. Его звали Джозеф Меррик, и он пережил страшный период в жизни, работая цирковым уродом, затем попал на попечение в Лондонскую больницу, где за ним ухаживал сэр Фредерик Тривз, вплоть до его смерти в двадцать семь лет (Тривз ошибочно указал имя Меррика как Джон вместо Джозефа в своей книге 1923 года «Человек-слон и другие воспоминания»).

«Я попал в плен этого сценария, – вспоминал Сэнгер. – Я предложил взяться за него за тысячу долларов в год, и его отдали мне с условием, что создатели останутся в проекте как писатели»[2]. Корнфельда тоже очень зацепил сценарий – после прочтения он немедленно позвонил Сэнгеру и сказал: «Я знаю парня, который это снимет». Затем он позвонил Линчу и сказал: «Ты должен прочесть этот сценарий».

«Человек-слон» – темная романтическая история, как раз в духе Линча, и когда Сэнгер и Линч неделей спустя встретились в «Боб», Линч признался, что ему очень понравился сценарий и поинтересовался, определились ли уже с режиссером. «Дэвид говорил о том, как он рисовал фильм в своем воображении, – рассказал Сэнгер. – Посмотрев “Голову-ластик”, я понял, что у него все получится». После просмотра «Головы-ластик» де Вор и Бергрен решили так же. «Мы подумали: “Ого, этот парень и вправду сможет”, – рассказал де Вор. – Когда мы встретились с Дэвидом в кафе “Боб” в Сенчери Сити, мы убедились, что у него именно такой безумный склад ума, какой нам требовался для этой картины»[3].

Выбрав Линча в качестве режиссера, Корнфельд и Сэнгер предложили сценарий шести студиям, но зеленого света так ни от одной и не получили. Тогда вмешался Брукс. «Я отдал сценарий секретарю Мела, Рэнди Ауэрбах, и она передала его Мелу, а он прочел его за выходные, – рассказал Сэнгер. – Он позвонил мне в понедельник утром, потому что мое имя значилось в сценарии, и сказал: “Сценарий потрясающий. Давайте поговорим”». На следующий день мы встретились с Мелом и его юристом в отеле “Беверли-Хиллз”, и он сказал: “Давайте это сделаем”. Я поверить не мог».

Брукс находился в процессе создания собственной продюсерской фирмы «Бруксфилмс», которая, как он предполагал, будет заниматься фильмами, за исключением комедий – ими занималась его существующая компания «Кроссбоу Продакшенс». «Я всегда считал себя тайным интеллектуалом, которому нравятся Николай Гоголь и Томас Харди, но меня быстро поставили на место, – рассказал Брукс. – Это не помешало мне заниматься серьезным кино, и я решил, что могу создавать их сколь угодно долго, пока на них не будет стоять имя Мела Брукса»[4].