Роман Грачев - Развалины часовни

— Так, дальше: какие грелки и Тузики могут быть в твоем Средиземье? Там же от силы одиннадцатый век до нашей эры, там же, наверно, еще траву кушают.

Саша пыхтел, но молчал. Он вновь терпеливо ждал, когда супруга удовлетворит свою потребность потоптать непризнанного гения. Обычно на это уходило минут пять-семь, и потом Саша, ощущая себя туалетной бумагой, выполнившей свой гражданский долг, возвращался к работе. Ничего, пять-семь минут можно потерпеть.

— И вот еще, — продолжала Лена, поглаживая писателя по плечу, — мне кажется, что слова «пукнул» и «священный лес» не совсем монтируются. Ты уж, милый, выбери что-нибудь одно — либо пиши о расстройстве кишечника, либо о священных лесах.

И она, улыбнувшись, направилась к двери.

— И вообще, насчет унитаза: по-моему, это более интересная точка для приложения твоих талантов.

Саша покраснел. Пожалуй, сегодня экзекуция была слишком болезненной.

«Черт бы все это побрал!» — подумал он и вернулся к тексту.

— Так… блин!…

«Ну что, испугался, подонок?! — вскричал Альфред, видя, как Оранжевый Горлум начинает пятиться в сторону Великого Дуба. — Я еще и не так могу! Ты ответишь за все! Ответишь за свои злодеяния, ответишь за Пухлощекую Принцессу»…

«Вот же зараза какая! — думал Саша, молотя по клавишам компьютера, — истории про кишечник ей подавай, домохозяйка несчастная!».

«…ответишь за Принца, сожженного на костре, и за нашего Дракона, которого ты уморил голодом»…

«Я должен, я просто обязан закончить этот роман! Я всем им покажу… всем… они узнают»…

«Оранжевый Горлум уперся спиной в Великую Сосну… — «Тьфу, блин!» — …«уперся спиной в Могучий Дуб и…»

Писатель замер. Что же было дальше?!

— Саша-а! — донеслось из кухни требовательно и даже раздраженно. Как же она достала, господи!

«Оранжевый Горлум отошел на три шага назад.

«Ага, испугался, тварь!» — победно закричал Альфред и уже собирался снести твари голову своим обоюдоострым мечом, но Горлум вдруг грустно улыбнулся.

«Да пошел ты к черту, дурак, — устало бросил он. — Иди унитаз чинить».

Катя сидела на девятом этаже и, разумеется, не знала, что творится на первом, втором и чуть выше. Она не представляла даже, как дела на восьмом, хотя могла бы при желании спуститься и посмотреть — благо буфет и ближайший туалет располагались именно там. Но нет, она не знала. И была счастлива.

На первом этаже однажды прорвало канализацию. Пустячок, а неприятно. Фекалии расплывались по коридору коричневой лавой, и всяк приходящий на работу считал своим долгом помянуть недобрым словом чью-то маму и слесаря. Вонь расползалась по кабинетам, хозяйственным помещениям и далее поднималась вверх по лестнице — все выше, выше и выше. Дошла она, хоть и достаточно ослабленная, и до девятого этажа, и Катя, глядя в телекамеру, слегка повела носом. Но ничего не сказала.

Мужественная женщина.

— Сегодня в городе N. Иркутской области запустили новую котельную, — щебетала она. — На церемонии открытия присутствовали президент, полпред президента, первый и второй замы полпреда президента, а также представители интеллигенции. Под песню Надежды Бабкиной и ансамбля «Русская песня» президент разрезал ленточку, местный священник отец Онуфрий прочел молитву, и тут же в город пришло тепло, которого ждали долгих пятнадцать лет…

…Фекальные массы, между тем, устремились вслед за своим запахом — на верхние этажи. Коричневая жижа извергалась из развороченной канализации и вопреки всем законам физики ползла по лестнице вверх, разгоняя курильщиков и спешащих куда-то молодых ассистенток режиссеров. Народ в ужасе расступался, прыгал на носках и зажимал носы. Кто-то громко предложил «вызвать, наконец, каких-нибудь техников!».

— … А теперь к другим новостям, — щебетала Катя, улыбаясь телесуфлеру. — В зоопарке Ставрополя пополнение — на свет появился медвежонок. В адрес зоопарка пришла поздравительная телеграмма от президента, а председатель правительства прислал в подарок Топтыгину бочку меда с личной пасеки мэра Москвы. Надежда Бабкина и ансамбль «Русская песня» на торжественной церемонии рождения громко спели песню…

…Второй этаж был затоплен. Уцелевшие сотрудники заперлись в кабинетах и стали пить коньяк, склоняя на все буквы алфавита долгожданную стабильность. Те, кто не успел укрыться, захлебнулись в зловонной жиже или задохнулись. Жижа между тем заползла на третий этаж. Клокочущая коричневая масса, похожая на кипящую в кастрюле кашу, источала убойный аромат. Кто-то завизжал. Некий молодой человек, оказавшийся в западне на подоконнике в торце коридора, лихорадочно набирал на мобильнике номер телеведущей Кати. Он уже почти дозвонился, но тут к нему на всех парах, словно пароход, примчался охранник.