Элита русской разведки. Дела этих людей составили бы честь любой разведке мира

Учтите, что это был лишь начальный период становления нашей разведки. А если брать сегодняшний день… Разведчика разведчиком делает, конечно, не случай. Вы, безусловно, правы в том, что наниматься в разведку в ее отдел кадров не ходят. К «инициативникам» там относятся неодобрительно, а может и подозрительность возникнуть. Но если человек решил стать разведчиком и думает над тем, что для этого необходимо — соответствующее образование, опыт, здоровье, что-то еще… Если он активно работает над всем этим — вот тогда разведка его находит. Как нашла она моего отца. Но этого нужно дождаться. Отец, может, и не жил такого рода ожиданиями, после 16–17 лет работы на границе его перевод во внешнюю разведку был вполне логичен.

— Знакомства даже с краткой биографией Михаила Матвеевича достаточно, чтобы понять: самый напряженный период в его работе разведчика приходится на время пребывания в Турции.

— Совершенно верно. Это без малого семь лет, с мая 1940-го по январь 1947 года. Как вы понимаете, Турция тогда отнюдь не настраивала людей на курортный лад, тем более разведчиков. Контрразведывательный режим в этой стране отец называл драконовским.

Я вам приведу один пример. В конце 1944 года отца вызвали в Москву для доклада. Оказавшись в Центре, он попросил перевести его на другое направление работы. Он, разумеется, не смены обстановки искал. Он объяснил, что, судя по всему, попал под подозрение турецких спецслужб. Он чувствовал это по разным признакам. Турки могли проследить его связи. А это ставило под угрозу всю агентурную сеть. Ситуация была чревата серьезным провалом.

А отцу ответили: «Не поедете — расстреляем». Тогда ведь это просто делалось. И вот представьте: мощный пресс с одной стороны, и такой же — с другой. Тиски. Отец позже вспоминал, что, находясь тогда в Москве, не мог спать — тиканье часов мешало. Он останавливал часы, чтобы заснуть. Он был человеком долга и не подчиниться приказу не мог. Поехал. А буквально вслед ему — две очередные награды и присвоение звания полковника.

Если рассказывать о напряжении тех лет, то надо начинать с Анкары. Там действовала одна из резидентур. Другая вела работу в Стамбуле. И был еще разведпункт в Карсе. Так вот, судьба забросила отца сначала в Анкару — и не рядовым сотрудником, а сразу резидентом. Это достаточно необычно для человека, который прежде не работал во внешней разведке. Но это объяснимо. Я думаю, просто другого выхода не было. Разведка в результате чисток понесла очень тяжелые потери в конце 30-х годов. И сотрудников не хватало. А у него был опыт ра^ боты — пусть и в другой разведке. И достаточно большой. Видимо, этому опыту, как и положительным характеристикам, доверяли.

А что такое была Анкара в то время? Вы представьте себе ее не нынешнюю, а ту — военного времени. Туда Ататюрк, первый президент Турецкой республики, недавно перенес столицу. В общем, это была деревня. Ну, конечно, там построили какой-то городок. Но для контрразведки контролировать всю Анкару вдоль и поперек не составляло никакого труда. То есть от советских разведчиков требовались серьезные навыки и просто чудеса фантазии, чтобы сбить с толку противника. Впрочем, и в Стамбуле, куда отца направили вскоре, обстановка не позволяла расслабиться.

— В Анкаре и Стамбуле Михаил Матвеевич работал под «крышей» совзагранучреждений. То есть нагрузка была двойной, что в такой ситуации естественно. В ваших записях сохранилось его воспоминание: «Крутиться приходилось, как белка в колесе. Днем — повседневная работа, встречи, беседы. Вечером — во фраке, где-нибудь в парадном зале сверкающего огнями отеля, а ночью — другие встречи, в наряде нищего, в погруженных во мрак бедных кварталах на окраинах». Вашему отцу был присущ дар перевоплощения. А какими еще приемами он мог пользоваться, чтобы обмануть турецкую «наружку»?

— Приемы, в общем-то, известные. Они и сейчас применяются. Нищий, выходящий из советского представительства, разумеется, вызовет подозрение. Значит, его нужно вывезти в багажнике автомобиля, затем оторваться. Это все отец считал делом техники. Трюки могли быть самыми разными. В том числе и с применением грима.

Об актерском даре мне судить трудно. Наверное, он был. Любой человек бывает разным — в зависимости от обстоятельств. Но это нечто другое, ничего общего с художественным перевоплощением не имеющее. А бывает, у того же самого человека не всегда напускное от настоящего отличишь. Но во всяком случае я могу сказать, что Михаил Матвеевич мог быть и очень строгим. Мог так посмотреть на человека, что у того — мурашки по коже. Когда он служил в Батумском погранотряде, тамошние контрабандисты ему кличку дали: Кобра. И когда Кобра заступал на дежурство, они на дело старались не выходить. Во всяком случае, в этом один из контрабандистов признался на допросе.