Владимир Ефремов: Эдельвейсы для Любаши. Коричневый туман над Днестром (сборник)

Свет Знамён казацких не погас!
Сквозь пожары, муки адские, разрухи
Унесло и дошло до нас
Всё, что от рождения в казацком духе…
И неважно – Приднестровский ли Донской,
Запорожский ли, Кубанский иль Уральский –
Мчит он на коне лихом стрелой,
Если вдруг беда в семье случится братской…
Так и к нам съезжались казаки
В дни, когда молдовские нацисты,
Обнажив свои звериные клыки,
Ринулись на Приднестровские границы.
И как прежде, казаки врагам
В битве за свободу мирных граждан
Дали крепко по тупым рогам
Так, что до сих пор дышат они на ладан…
Слава всем! – И мёртвым и живым!
Слава, казаки, за вашу храбрость и за нашу Веру!
В памяти народной подвиг ваш храним мы вечно,
Как Христа Иисуса заповеди миру.

На скорости огромной танки мчались.
Никто понять естественно не мог,
Что делается. И с семнадцати часов
Июня девятнадцатого дня
В Бендерах началась война.
Пылали школы, фабрики дома,
Пожар охватывал строения и крыши,
Как молнии сверкали провода,
И клубы дыма с каждым часом выше…
Всех убивали, кто из дома выходил –
Ни стариков, ни женщин не щадили!
К расстрелянным если кто и подходил,
В него из снайперской без промаха стреляли.
От пекла трупы разлагаться стали,
Бои на улицах не прекращались до утра.
Нацисты и в «Красный крест» палили…
Убитых в «Фуры» подбирали по ночам,
Однако опознать их было невозможно…
Фашист порой так не поступал, как волонтер Молдовы –
Глаза выкалывали и сдирали кожу
У пленных отрезали уши пальцы нос…
Порою, оставляя их без рук и ног,
А некоторых даже без голов…
Не мог ослушаться солдат-палач
Приказа дураков –
Двух Мирчей – Снегура и Друка, что явно без мозгов.
Сегодня отмечаем годовщину –
Прошло уж двадцать лет – пройдет и сто –
Мы не забудем адскую машину,
Засланную в Приднестровье убивать народ…

Еще не позабыт оскал врага
И кованый сапог фашиста,
И раны беспокоят на ногах
У ветеранов, воевавших с «фрицем».
И вот в наш дом опять пришла беда:
Свист пуль, пожар, разрыв снарядов,
Бои в расцветших розами дворах,
И плач ребенка над поруганною мамой.
Фашистом стал и бывший друг, и кровный брат,
Вооруженный волонтер и полицай –
Грабитель и насильник – Снегура солдат,
Принесший тысячи смертей и горе матерям…
Народ им такого не простит, и Бог накажет
Всех, кто приказы убивать и грабить отдавал,
И будут прокляты румыны – Косташ, Друк и всякий,
Кто в бой зверье на Приднестровье отправлял.

Давно позабыл я слова,
Что в детстве мой слух ублажали:
Колодец, амбар, череда, коса, сенокос, чехарда,
Калитка, журавль и скрижали…
Сегодня я слышу и сам говорю
Слова тяжеленные, сложные,
Их смысл не понять и по словарю –
Они в большинстве иностранные…
Мы скоро забудем всю русскую речь –
Она нашей жизни опора!
Пора бы подумать о том, как сберечь
Живое народное русское слово!

Фемида как советская, так и российская
Стоит с весами неисправными и ржавыми в руках.
Ее глаза такой тугой затянуты повязкою,
Что вряд ли, кто сумеет ее развязать…
Один лишь меч ее заточен остро, как кинжал кавказский,
Который то и дело выпадает из слабых рук
На головы невинных и несчастных.

Осколком отброшенным мы оказались –
Нас Родина-мать позабыла совсем,
Забыла как с ворогом вместе сражались,
Фашизм прогоняя с родимых земель.
Проклятье мы шлем за развал государства
Шушкевичу, Ельцину и Кравчуку!
Как хочется снова всем вместе собраться,
Чтоб выжечь всю мафию и нищету!

Нам остались в наследство от Родины
Ржавый серп и надломленный молот.
Нами бездари правят уродины,
Мы ж безмолвны, как сломанный робот.
Но придут времена – серп очистят от ржавчины,
И стучать будет молот в набат!
Сатанинскую власть мы низвергнем,
И от рабства избавим Славян навсегда!
Будут править Страной не антихристы,
А славянами избранный СВОЙ!
И ни НАТО, ни разные нехристи
Не посмеют идти к нам войной!