Яков Резник - Так добывалась Победа

В голове корпуса идет Челябинская танковая бригада. Передовой отряд бригады — первый батальон старшего лейтенанта Михаила Коротеева.

Красные знамена, национальные флаги Чехословакии, цветы, рукопожатия, крики: «Наздар». Все это так неожиданно, так радостно после Германии, где население махало лишь белыми платками.

А по радио шли тревожные сигналы: «В Праге восстание, Прага напрягает силы! Нужна помощь!»

«Вперед как можно скорее!» — вот наш лозунг. «Мы должны помочь Праге!»

К ночи полковник Фомичев сменяет передовые отряды. Вперед выведен первый танковый батальон старшего лейтенанта М. Ф. Коротеева.

Подхожу к комбату с просьбой выделить мой танковый взвод в головной дозор, оказать нам эту честь. Скажу честно, боялся, как бы не опередили другие. Коротеев не отказал.

Я был уверен, что задачу мы выполним. Опыт у нас неплохой. Еще зимой на Сандомирском плацдарме освоили действия в боевой разведке. Во время Висло-Одерской операции я не вылезал из головного дозора. Ночью со взводом лейтенанта Полегенького первым пересек польско-германскую границу. Однажды оказалась повреждена моя машина. Как высшая награда прозвучали тогда слова комбата Егорова (он погиб за рекой Бобер, и я хоронил его в Загане): «Бураков, бери любую машину в батальоне!» Это запомнилось навсегда.

Главным действием головного дозора всегда считал: выполнить боевую задачу до конца, выдерживать максимальную скорость и маневр, не иметь потерь.

С комбатом спешим вдоль танков: «Что у тебя с машиной, как себя чувствуешь?» — спрашивает он то одного, то другого командира.

«Экипаж лейтенанта Гончаренко пойдет вместо Гринько, согласен?» — говорит мне. Отвечаю: «Беру экипаж». Я знал Ивана Гончаренко, но бок о бок воевать еще не приходилось.

И вот экипажи собраны, взвод готов. Короткий приказ комбата: «Пройти маршрут, сбить возможные заслоны противника, войти в Прагу, а там действовать по обстановке». Я сказал несколько слов и в заключение: «Приказ выполним».

— По местам! Заводи! Вперед!..

Танки начали набирать скорость, оторвались от батальона, ушли в ночь. Вначале головным шел Котов. Дистанция 25—30 метров. Останавливались, прислушивались. Вспышками фар освещали местность. Давали ракеты. Ни справа, ни слева — никого.

Неожиданно налетели на колонну противника — дизели, бронетранспортеры, несколько легких самоходок. Они шли без света: скрежет металла, одна-две очереди. Яростная схватка в ночи, почти без выстрелов, закончилась в нашу пользу. Но вот самоходки противника с хвоста колонны пошли в сторону по проселку. Даю ракеты сразу с двух стволов. По радио: «Башню вправо — огонь!»

Сверкающие нити трассеров наших орудий несутся в сторону уходящего противника. Несколько вспышек — и три машины горят, одна уходит в ночь, кто-то достает ее уже на гребне высотки. Самоходка вспыхивает, слышен взрыв громадной силы, и все…

Идем уже порядочно… Переговариваюсь изредка с командирами машин, с комбатом, иногда слышу голос командира бригады. Мягко светятся лампочки рации, в танке спокойно.

Понимаем, что город где-то близко.

И все-таки он возник неожиданно… Невысокие тени домов в ночи, чуть видимые справа от дороги. Замедлил скорость, остановился. Было часа два. Подошли остальные, стали невдалеке. Тишина. Впереди и слева что-то чернеет. Это был завал из брусчатки мостовой, как потом оказалось.

Посылаю автоматчиков к ближайшему дому. Вижу — выходят несколько человек, подходят к нам, двое в военной форме. Поздоровались. «Откуда форма?» — спрашиваю. «Держали в тайниках». — «Есть ли у немцев танки в городе?» — «Есть, легкие, ближе к центру и в центре».

Появились еще люди, среди них женщины. Приветствия, радостный смех.

Попросил убрать завал, чтобы машины смогли пройти. Чехи выстроились цепочкой и передавали друг другу тяжелые камни. По их просьбе выдали кое-какое оружие: гранаты, винтовки трофейные. Тем временем доложили обстановку комбату.

Но вот работа закончена. Сажаем своих и чехов на танки.

Впереди Гончаренко, а может Котов, мой танк был вторым. Дома появляются чаще.

Неожиданно нас обстреливают. Разворачиваю машины уступом влево, идем вперед, стреляя из пулеметов. Кажется, именно здесь я сказал по радио: «Огонь вести исключительно из стрелкового оружия, стараться не повредить город, из орудий — только по танкам и самоходкам». И танкисты придерживались этого правила.