Яков Резник - Так добывалась Победа

Однако вскоре в танк угодил еще один снаряд, он заклинил башню и разворотил броню. Так закончилось это последнее для нас сражение. Немцы в панике отступили, оставив за нами поле боя.

Будучи раненными и контуженными, члены экипажа танка надолго потеряли друг друга из вида: кто-то попал в госпиталь, и все мы вскоре были демобилизованы.

Двадцать лет мы ничего не знали друг о друге. Двадцать лет стоял на постаменте в Праге уральский танк с номером 23, напоминая о той боевой машине, что первой вошла в столицу Чехословакии.

И вот настал час нашей встречи. Были крепкие мужские объятия и скупые слезы радости. А сколько было в тот вечер в московской гостинице воспоминаний! Каждый из нас припоминал мельчайшие подробности боевого пути, и, конечно, больше всего говорили мы о последнем бое, о том майском дне. Вспомнили мы и дорогого нашего командира, погибшего уже после победы.

По-разному сложилась наша судьба после войны. Все мы много трудились: кто в колхозе, кто на заводе, кто на железной дороге. Живем мы в разных концах страны.

А потом состоялась поездка «экипажа» в Чехословакию. Прямо с аэродрома нас привезли в городскую ратушу.

— Дорогие друзья! — сказал приматор города Праги. — Мы рады видеть в гостях своих освободителей. В связи с двадцатилетием освобождения Праги и в память о победе Советской Армии и революционного чехословацкого народа Городской Совет присваивает вам знаки почетных граждан столицы Чехословакии.

После этих слов приматор вручил всем нам дипломы почетных граждан. А вместе с дипломами — и позолоченные ключи от городской ратуши и Пражского Кремля.

Во время этой поездки мы навестили могилу нашего командира Ивана Григорьевича Гончаренко, которая находится сейчас на кладбище Ольшаны. Вместе с нами на могилу героя возложили цветы и его родители.

Перед отъездом мы долго стояли у грозной боевой машины, установленной в честь нас, советских воинов, в рабочем районе Смихово, установленной навечно.

Мы не спали третьи сутки. Рев танковых двигателей, лязг гусениц, пулеметные очереди, выстрелы из пушек, крики «Наздар!», села и города Чехословакии. Мы забыли о сне и отдыхе.

Танкисты-уральцы двигались к Праге, где восставшие чехи держались уже пятые сутки. Наши танковые радиостанции принимали далекий голос непокоренной Праги: «Руда Армада, скорее на помощь!». Осунувшийся от бессонных ночей Герой Советского Союза командир Челябинской бригады Михаил Георгиевич Фомичев давал последние указания: «Мы должны быть в Праге на рассвете 9 мая», — это был, пожалуй, его самый короткий приказ за годы войны. И снова грохот выстрелов, сливающийся с лязгом гусениц. Наступил последний день войны.

Перед нами долгожданная цель: в 4 часа утра 9 мая притихшая, освещенная огнем пожаров Прага встречала своих освободителей. В предрассветной мгле появилась первая баррикада: толстые бревна, засыпанные крупным булыжником, перегородили широкую улицу.

…Впереди находился враг, в предсмертной агонии он цеплялся за каждый дом, за каждый квартал. Надо было идти вперед. И молодые русские парни снова и снова шли в атаку на своих грозных «тридцатьчетверках», облепленных букетами сирени. Это было, пожалуй, необыкновенное зрелище: жители Праги бежали за нашими танками, пренебрегая опасностью, показывали нам вражеские батареи и пулеметные гнезда, окопы фаустников и заминированные участки улиц.

По броне моего танка дробно застучали пули, впереди на площади разорвался снаряд. Я лихорадочно искал через смотровой прибор вражескую пушку, спрятанную где-то в зелени парка, и вдруг увидел, что по площади с огромным букетом сирени бежит девочка. Она не знала о смертельном поединке экипажа советского танка с врагом, она видела только ярко-красную звезду на танке и бежала, бежала изо всех сил, спеша передать свой букет тем, кто принес освобождение ее городу.

Длинная очередь немецкого пулемета огненной трассой перерезала ей путь, но она не понимала опасности и мчалась к краснозвездной машине.

Наш танк рванулся из своего укрытия, свалил какой-то киоск, вырвался на площадь и своим могучим телом закрыл девочку. По броне вновь застучали пули, тяжелый снаряд разорвался рядом и градом осколков осыпал машину. У меня в запасе было несколько считанных секунд, которые потребуются немцам для выстрела, быть может, последнего для меня и моего экипажа. Солнце всходило над Прагой, я увидел в перекрестье прицела вражескую пушку и темно-зеленые фигурки врагов, суетившихся около нее. Мы опередили.