Чарли Энгл - Running Man. Как бег помог мне победить внутренних демонов

Однажды в длинной очереди на обед ко мне подошел огромный чернокожий парень, весом 180 килограмм, с массивными руками.

– Это ты ищешь кроссы?

Я осмотрелся, не слышат ли нас охранники.

– Ага.

– Дашь «маки», будут тебе кроссы.

– Без проблем.

На самом деле у меня не было банок макрели или тунца, как и не было марок или чего-нибудь другого, что служило валютой в Бекли, потому что мне еще не разрешили отовариваться в магазине. Но мне отчаянно требовались кроссовки. Придется как-то изворачиваться.

Через несколько дней этот парень показался у моей камеры с черными «Nike» в руках. Протянув их мне, он сказал:

– Проверяй.

Кроссовки были сильно поношенными, с дырками по бокам и протертыми подошвами. Я вытянул язычок, чтобы проверить размер, и в нос мне ударил затхлый запах. Они были двенадцатого размера.

– Ладно, – сказал я, стараясь скрыть восторг. – Все нормально.

Я пообещал продавцу двенадцать банок тунца и банку арахисового масла, несмотря на предупреждение, что любому задолжавшему заключенному грозит серьезное наказание. Разберусь с этим позже. Кроссовки были моими. Когда он ушел, я скинул тяжелые ботинки, зашнуровал «найки» и, насколько позволяло травмированное колено, попрыгал по камере. Превосходно! Оставалось только дождаться, когда окончательно заживет колено.

После еще двух попыток Уэкер все-таки утвердил мой список посетителей. Решив, что вдруг с ним можно иметь дело, я обратился к нему с другой просьбой: устроиться на работу в службу отдыха. От заключенных вовсе не требовалось, чтобы они устраивались на работу, но мне хотелось быть чем-то занятым, да и несколько лишних долларов для местного магазина не помешают. Я заручился поддержкой главы этой службы, который подписал мое заявление о приеме на работу – «отмазку» на тюремном жаргоне, – и пошел к Уэкеру.

– Мне дать это вам?

– Это еще зачем? – спросил он, пробуравливая меня взглядом.

– Мне сказали, в службе отдыха требуются работники, и мне хотелось бы там поработать. Мистер Уал уже подписал.

– Мне насрать, что он подписал. И ты тут ничего не решаешь. Я завтра сам назначу тебе работу.

На следующий день меня назначили работать мусорщиком – разгребать отходы в моем корпусе и в корпусе среднего режима по соседству. По большей части это была рутинная работа, но иногда я обнаруживал «сокровища»: шприцы с иглами, разрезанные банки из-под колы, служившие чернильницами для татуировок, и пропитанные кровью тряпки. Это было отвратительно. В неделю я получал 5 долларов 25 центов – достаточно, чтобы купить банку арахисового масла, срок хранения которого истек всего полгода назад, и несколько крекеров в придачу.

Каждый вечер перед проверкой я гулял с Хауэллом и его знакомыми. В бытность свою инвестиционным банкиром Хауэлл собрал большое досье на довольно влиятельных людей. Он рассказал, как один недобросовестный обвинитель предлагал ему дать ложные показания против кого-то из его бывших клиентов. Хауэлл отказался лгать, отчего стал мишенью для этого же самого обвинителя. Он проиграл судебную битву, и его приговорили к полутора годам. После этого случая и после того, что он услышал от других людей в федеральной тюрьме, Хауэлл решил защищать заключенных, став для них своего рода бесплатным адвокатом и помогая подавать жалобы или апелляции.

Хауэлл хотел помочь и мне, и я с благодарностью принял его предложение. Я передал ему все имеющие отношение к моему делу документы, включая свидетельские показания перед Большим жюри и копию судебного протокола. Прочитав их, он заявил, что мое дело – худшее из тех, что он когда-либо видел. Он посоветовал мне продолжать бороться.

Поскольку бегать я не мог – как и посещать собрания «Анонимных алкоголиков», – уровень моей тревоги взлетел до небес. Я понимал, что нужно как можно скорее приступить к бегу, как бы ни болело колено. Однажды вечером, после обеда, я натянул свои черные кроссовки и вышел во двор. Там тренировались несколько заключенных и, как обычно, ошивалась целая толпа курильщиков. Тюремные правила не разрешали курить здесь, в лесистой зоне у беговой дорожки, но это никого не останавливало.

Я прошел четыре круга и немного ускорил темп. С каждым шагом я нагибался, стараясь подготовиться к первым быстрым беговым размахам после операции. Сделав отметку, я оттолкнулся здоровой ногой, опустился на больную, и тут же нога у меня подкосилась, и я растянулся на земле. Я как можно быстрее поднялся и пошел дальше, делая вид, что ничего не произошло.