Владимир Жуков - Страда и праздник

Только!.. Он усмехнулся, уловив очевидное лукавство в этом пришедшем на ум слове. Скорейшее продвижение вагонов в условиях железнодорожного кризиса! Так, наверное, и скажут на заседании Совнаркома, когда станут слушать его объяснения. Но он ответит, что «в виде компенсации» он внес в проект постановления пункт о том, чтобы Наркомпочтелю разрешили прекратить пересылку картофеля по почте, — об этом и говорила Фотиева. Кажется, мелочь, а высвободит уйму вагонов. Взамен же просит одного: скорости. Не такой, как у электронов, бегущих по телеграфной проволоке, а хотя бы самой скромной, путейской, тридцать — сорок верст в час. И меры-то нужны — приструнить агентов железных дорог и военных сообщений, пресечь их халатность, забывчивость, нетребовательность, когда речь идет о почте.

Кое-какие меры он, правда, и сам может предпринять: есть теперь свои люди у военных, Иннокентий Халепский с августа прошлого года, с начала контрнаступления против Деникина, — начальник связи Южного и Кавказского фронтов, а Любович по совместительству с должностью замнаркома получил звание еще выше — начальник связи Красной Армии. Он, Подбельский, тогда еще смеялся, напомнив Иннокентию, как предсказывал ему военную карьеру. Но тот нашелся: «Вам же хуже, Вадим Николаевич, без помощников остаетесь». Прав, конечно, был этот добрый молодец с шашкой на боку. Только уж так водится: сам предлагал создавать войска связи, вот сам и выполняй, расплачивайся своими резервами. Но теперь-то хорошо, что Халепский на юге, он поможет решать с телеграфом и телефоном, а почтовые вагоны пойдут и без него [4] В сентябре 1920 года И. А. Халепский (1893–1938) возглавил Управление связи РККА, затем Военно-техническое управление. Он многое сделал для развития мотомеханизированных войск и автобронетанковой техники. В 1932–1934 гг. — член РВС СССР, а в 1937–1938 — нарком связи СССР. …

По заведенному порядку наркомы собирались на заседание дружно, без опозданий, деловито рассаживались. Когда он приступил к докладу, показалось, что в зале заседаний СНК как-то по-особому тихо. Может, от прохладности воздуха — давно топили нежарко, а может, так показалось потому, что, когда собирались, шагов не было слышно — все почти были в валенках, и Владимир Ильич тоже — в черных, с подвернутыми голенищами.

В первый пункт постановления — какими признать объяснения Наркомпочтеля о деятельности учреждений почт и телеграфов — Ленин собственноручно вписал: «Удовлетворительными». А в число ответственных за продвижение почтовых вагонов к Наркомпути и Реввоенсовету республики добавил ВЧК, вычеркнув только что ликвидированный Особый комитет по проведению военного положения на железных дорогах.

Подбельский ждал, что Владимир Ильич поинтересуется, как идут дела с ремонтом телефона на Курск и Харьков, но тот ничего не спросил, видимо, счел достаточным, что неделю назад обменялись записками. Тогда Подбельский написал: «Три четверти вставок уже заменены на неделю раньше, чем ожидалось. С Курском уже можно говорить, кроме тех сравнительно редких моментов, когда телефон разобщается для ремонта».

Бодренько, конечно, ответил: с Курском. А с Харьковом? Это ведь еще полдороги, и там-то целыми верстами никаких столбов нет и проволоку растащили, а новые столбы поди поставь — мерзлую-то землю долбить! Он несколько раз выезжал на линию, сам брался за лом и лопату, а когда однажды не хватило столбов, приказал валить деревья тут же, возле полотна железной дороги, в запретной зоне, и сам, показывая пример оторопевшим рабочим, двинулся с топором к лесу, проваливаясь в снег…

А Предсовнаркома торопит. Даже когда не спрашивает, что с линией на Харьков, чувствуется, как нужен ему телефон на юг и юго-запад. Эх, если бы и тут радио обойтись! Как бы оно помогло заменять и дублировать телеграф! Но телефон, живое слово…

Был уже не один разговор с Лениным — и он, Подбельский, докладывал, и Николаев, как лихо идет дело у Бонч-Бруевича в Нижнем. Недавно еще только на длину коридора, на сорок шагов, доносилась не морзянка, человеческое: «Алло, алло, даю счет! Раз, два, три», а теперь бывает, радиотелефонный передатчик из Нижнего Новгорода слышат радисты за десятки, сотни верст — словослышат. И Владимир Ильич согласен, что надо срочно строить в Москве мощную, чтобы доставала и за границу, радиотелефонную станцию. Летом, если Бонч-Бруевич не сбавит темпа с разработкой передатчика, надо будет взяться как следует за строительство. А пока даешь просто телефон, столбы и проволоку, линейные усилители, обыкновенных монтеров и техников!