Раиса Берг - Суховей. Воспоминания генетика

Его социальное происхождение тонет во мраке неизвестности. Окончил он школу, будучи воспитанником детского дома, где работала его мать. Кем — не знаю. Из его автобиографии (первое издание выпущено в 1973 году «Госполитиздатом» под названием «Вечное движение») мы узнаем, что детский дом, где он воспитывался, был под эгидой органов государственной безопасности, и об их деяниях он пишет с неизменным одобрением. Шестнадцати лет он поступил в Московский университет. Его учителя — Кольцов, Четвериков и Серебровский. Серебровский было взял его на работу в свою вновь организованную лабораторию в Биологический институт имени Тимирязева, но быстро раскусил природу юнца и выгнал его. Это смелый шаг. Через несколько месяцев лаборатория Серебровского была закрыта. Перст, хотя и не Божий, но всемогущий, указывал Дубинину быть профессором. Двадцати пяти лет он стал им, возглавив кафедру генетики Института свиноводства.

В 1932 году Кольцов основал «Биологический журнал» и стал его главным редактором. Страницы его он предоставил Дубинину для борьбы с идеалистическими извращениями в генетике. Открытая борьба велась с Филипченко и Серебровским. Для Кольцова и Четверикова у Дубинина было другое оружие.

В 1932 году Дубинин возглавил генетический отдел Института экспериментальной биологии. Выдвиженец должен был служить щитом, и он служил, пока не настало время перековать щиты на мечи. Тогда острие меча оказалось направленным на Кольцова. В автобиографии Дубинин повествует о том, что в 1939 году нападки на Кольцова усилились до такой степени, что стало необходимым спасать Институт экспериментальной биологии и, чтобы предотвратить катастрофу, изгнать его основателя и директора Кольцова. Институт основан в 1917 году, после Февральской революции, и первые месяцы своего существования жил на частные средства. 22 года Кольцов возглавлял его.

Собрание института, на котором «прорабатывали» Кольцова, вел Дубинин. Резолюция собрания гласила: снять с заведования. Президиум Академии наук, членом которого был Лысенко, освободил Кольцова от занимаемой должности. Вскоре Кольцов скончался от сердечного приступа в Ленинграде в номере гостиницы. Жена его покончила с собой. Трое сотрудников бывшего Кольцовского института — Б.Л. Астауров, В.В. Сахаров и И.А. Рапопорт, трое бесстрашных — приехали в Ленинград, чтобы сопровождать своего учителя и друга и его жену на последнем пути в институт.

Из откровенных признаний Дубинина, которые он не стыдится делать, мы узнаем, что на следующий день после разгромного собрания, на котором Кольцова изгнали из института, партийная организация института выдвинула Дубинина на пост директора. Но Президиум Академии наук, в состав которой, под новым названием Института эмбриологии, гистологии и цитологии, вошло кольцовское детище, не утвердил Дубинина директором. Дубинин пишет, что виною тому происки его врагов — лысенковцев. Он прав. Ибо враги Лысенко — не Вавилов, Серебровский, Филипченко и Кольцов. Врагом был именно этот маленький, молодой, лысый выдвиженец. Его личные качества отлично гармонировали с его социальной миссией, как он понимал ее и как понимали ее стоявшие за его спиной всесильные силы.

Он рвался к власти. Лидерство — его цель. Воспользоваться изгнанием Кольцова Дубинину не пришлось. Лидером стремился стать не один Дубинин. На ту же роль претендовал Лысенко. Социальная миссия их обоих одна и та же. Они — рычаги революции, нет, ножи ее гильотин, отсекавшие головы представителям буржуазной интеллигенции. В своем безудержном стремлении к власти они разметали дорогу друг для друга. Каждая их победа была их поражением. Ею пользовался соперник. Диалектика природы в действии.

Директором кольцовского института стал лысенковец. Стремительный бег времени, смена правителей разбросали сперва Дубинина и Лысенко по разные стороны баррикады, а затем соединили в трогательном альянсе. Дубинин на девять лет моложе Лысенко, но он оказался представителем первой послереволюционной формации интеллигенции, той интеллигенции нового типа, которая создавалась ударными темпами и вербовалась по классовому принципу. Лысенко принадлежал уже ко второй. Их схватка в борьбе за лидерство полна глубокого смысла. Дубинин воплотил ленинский идеал интеллектуала, Лысенко — исчадие сталинского ада. Тринадцать лет отделяют время создания Лениным брошюры «Что делать?» — она издана в 1906 году — от времени создания им проекта программы партии большевиков.