Раиса Берг - Суховей. Воспоминания генетика

— Где дрожжи?

— А вы пышки ели?

Я лишилась возможности работать. Самый дефицитный товар из бесчисленного числа дефицитных товаров в Крыму — дрожжи. Жить в Советском Союзе было бы невозможно, если бы не существовало могучего рычага советской жизни. Рычаг этот — блат, знакомство. В институте работала женщина, дочь заведующего продуктовой базой в Ялте. Она написала записочку. Я отправилась в Ялту на автобусе. Только отъехали — остановка. Горный обвал, дорогу завалило лавиной. Даже пыль еще не осела. Две нарастающие с хвоста вереницы легковых и грузовых машин и автобусов образовались по обе стороны запруды. Стадо коров взобралось на лавину, и одна корова, стоя к нам задом, задрала хвост и добавила кое-что к груде камней и земли. Писать об этом не стоило бы, но ничтожность события искупается его давностью. Сорок шестой год пошел с той поры. Я перебралась вслед за коровами через лавину. В хвосте вереницы грузовики поворачивали назад в Ялту. На одном из них я добралась до продуктовой базы. Влезая в кузов грузовика, я порвала юбку. Иголки и нитки у меня с собой. Нужна заплата. Один из пассажиров дал мне галстук. С галстуком на бедре я предстала перед начальником базы. Дрожжи есть, целый ящик, но он в подвале, никто не пойдет доставать: в подвале полчища крыс. Крысы — утка, обычный способ получить взятку под видом оплаты тому, кто, рискуя жизнью, спустится в подвал. В те времена, хотя и было мне уже 24 года, я верила, конечно, в смертельную опасность, стоящую на пути к дрожжам. Я спустилась в подвал и обрела желаемое, не встретив ни одной крысы.

Обратно в Никитский сад я шла пешком — двадцать миль, приблизительно. Варить корм мухам, мыть и стерилизовать пробирки взялась супружеская чета рабочих сада. Когда подошла пора сбора винограда, они, не предупредив меня заранее, отказались работать, если я не увеличу оплату. Их условия были для меня непосильны. Директор Петергофского биологического института, известный эколог Калабухов дал деньги на экспедицию, хотя идея экспедиции возникла внезапно и не была предусмотрена планом. Деньги мизерные, и те на исходе. Выручила меня из беды молодая татарка — цитолог, лаборантка лаборатории, где я днем и ночью считала мух. Она согласилась заменить мне покинувшую меня чету и бесплатно делать для меня всю черновую работу. За это она попросила прочитать ей те стихи, которые я вслух читала, когда думала, что нахожусь в лаборатории одна. Я читала Мандельштама, Есенина, Блока, Ахматову, Пастернака, Маяковского, Клюева, Гумилева… кого только я ни читала.

Я пью за военные астры, За все, чем корили меня, За барскую шубу, за астму… — читала я по ночам. Барская шуба, астма — это то, чем корили Мандельштама, Из воспоминаний его жены теперь знаю. При чем тут военные астры — золотые шнуры, свисавшие наподобие лепестков астр с эполет высших чинов царской армии, — ума не приложу. [Тогда не знала, а теперь знаю: военные астры — это букеты цветов, дары граждан воинским подразделениям, уходившим в 1914 году на оборонительную войну с Германией].

Поэзия спасла меня.

В конце первого года исследования я имела материал для сравнения двух популяций дрозофил: Умани и Никитского сада и одной лабораторной линии по имени «Флорида». Высокая мутабильность диких мух отличала именно дикарей. Мухи лабораторной линии стабильны.

Трех великолепных помощниц подарила мне судьба. Это были К.Ф. Галковская, В.Т. Александрийская и Э.Б. Бриссенден. Об этой Бриссенден речь впереди.

Сохранится мутантный ген или будет выброшен из популяции в процессе смены поколений? От чего зависит его судьба? Что способствует повышению численности мутантных индивидов, и какие силы препятствуют мутантам вытеснить прежнюю норму? Эти традиционные вопросы популяционной генетики интересовали нас. Я изучала численность желтых самцов среди мух в местах их вылупления и среди мигрировавших мух. Желтые самцы встречались среди номадов реже.

Александрийская — это ее дипломная работа — исследовала, как конкурируют желтые и нормальные самцы друг с другом за самок. Золотые рыцари имели мало шансов в соревновании с бронзовыми. Не наличие лат дает мне повод назвать самцов дрозофилы рыцарями, а способ их ухаживания за самками. Их галантность ничего общего не имеет с грубыми повадками комнатных мух. Желтые оказались менее активны. Мутационный процесс, а не отбор, — причина того, что желтые самцы встречались среди диких мух с такой поразительной частотой. В окружении самцов дикого типа в естественных обиталищах мух отливающие золотом мутанты не имеют никаких шансов оставить потомство.