Михаил Салай - По знакомым дорогам

В тот день Негреева слушали не только партизаны, но и многие жители ближайших сел, которые пришли к нам на праздник. Я разрешил пустить их в лагерь. Времена менялись. Для фашистов не было уже секретом, где мы находимся, но они ничего не могли сделать с грозной силой, разместившейся в их тылу, на своей земле. Наутро был парад. Партизаны выстроились и пошли боевыми колоннами в заштопанной и вычищенной одежде. А за ними шагали наши гости, жители местных деревень, молодые и старые. Помню и сегодня лица этих людей, сияющие застенчиво (потому что счастья тоже ведь стесняются) и вместе с тем радостно. Дорогие лица отцов, матерей, братьев, сестер солдат, торопившихся сюда в гуле фронтовых атак. Так что на этот раз у нас был не только парад. Была и демонстрация, организованная местным населением.

А после нее мы услышали громкое хлопанье крыльев и вскрики петухов. Что такое? Оказалось, крестьяне принесли их с собой, чтобы угостить партизан. Но не пойдешь с ними в рядах на демонстрации. И петухи разлетелись и раскричались, можно сказать распелись.

Веселый был праздник. И угощение вышло сытное. Но я не рассказал бы всего, если бы не сказал еще о письме Гитлеру и всей его своре, которое партизаны сочинили сообща, как некогда их предки-запорожцы — турецкому султану. И конечно, привлекли на помощь партизанских поэтов, юмористов, чтобы вышло позабористее и посмешнее. Я не могу процитировать всего письма, и не только потому, что оно длинное. Некоторых даже коротких слов в книге не повторишь. Партизаны отвели душу. Гитлера предупреждали: «Не возьмешь ты ни пшеницы, ни овса, а повесим мы тебя, как бешеного пса!» Писали, что ему не справиться с партизанами, «как воды в море не выпить и ветра в поле не поймать». Отпечатали письмо в своей типографии, добавив к тексту карикатуры, распространили перед праздником в селах, чтобы люди вместе с нами посмеялись над фашистами. Письмо дошло и до гитлеровцев. У одного из трех пленных офицеров мы обнаружили текст письма, переведенный с украинского на немецкий. Скучнее вышло, но довольно полно. И адрес в конце был указан точно, как у нас: Лесоград.

По этому адресу и здесь, возле Овруча, обитали в тылу врага не мы одни. Рядом с нами действовали большое соединение Александра Сабурова, отряды Владимира Яремы и Карасева (последний выполнял важную разведработу для командования Советской Армии). Вскоре после нашего прихода в этот район Карасев ушел со своим отрядом дальше на запад. Все отряды поддерживали связь между собой, а Сабуров установил связь с белорусскими партизанами, и можно смело сказать, что в тылу противника образовался партизанский фронт.

Мы получили радиограмму, наметившую маршрут нашего дальнейшего передвижения: Коростень, а за ним Западная Украина. Немцы откатывались. 18 ноября 13-я армия во взаимодействии с соединением Сабурова овладела Овручем. С сабуровцами в Овруче соединилась воздушно-десантная дивизия генерал-майора Румянцева, та самая, которую фашисты ждали и собирались уничтожить на реке Тетерев.

Мы начали движение, минуя село за селом, не давая врагу увозить награбленное и вскрывая его новые преступления. Так, в Селище фашисты не успели заровнять свежую могилу, в которую свалили шестьсот расстрелянных мужчин, женщин и детей. Дети были привязаны к груди матерей проволокой, чтобы на обоих хватило одной пули. На другой день над этой могилой жители Селища поставили памятник. Негреев позаботился, чтобы о зверской расправе фашистских захватчиков над жителями Овручского района Житомирской области был составлен протокол, который позже направили в Чрезвычайную Государственную Комиссию по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников <���…>. Протокол составили в присутствии родственников. Среди родственников была, например, Оксана Селиверстовна Приходько, которая лишилась мужа и двух сыновей.

Через три дня мы расположились в Швабах, недалеко от Овруча, и к нам приехал Сабуров со своими помощниками. Встретили их как надо, партизанским обедом, который проходил без меня. Я лежал в соседней комнате и смотрел на всех сквозь распахнутые двери. Увы, болезнь свалила меня. Выпили по чарке за мое здоровье.

Как я уже не раз испытал на себе, болезнь всегда подбирается не вовремя. Я имею в виду, конечно, не этот дружеский обед, а общую ситуацию: началось движение! А мои суставы так распухли, что уже из Селища до Шваб я не мог доехать верхом, лег на повозку, и меня везли. Врачи перехватывали связных, не давали меня беспокоить, а перед встречей с Сабуровым сделали мне старинную операцию — пустили кровь, потому что не на шутку разыгралась гипертония.