Ирина Триус - Дорога длиною в жизнь

Самое главное в друге — надежность. И если друг проверен, испытан, на него нельзя обижаться. На земле не так уж много настоящих друзей.

Зачем горевать о прошлом? Ведь оно в нас. Зачем тревожиться о будущем? Все равно, что бы ни случилось, мы переживем. Но так не получается. Мы смертно горюем о прошлом и тревожимся о новых печалях.

Любить — это значит множить счастье любимого и в любую минуту уметь принять его горе.

Хотя уже давно жизнь вступила в полосу зрелости, впереди еще так много желаний, разрывающих грудь. Успеть бы!

Жизнь сложна. Человек сложен. Но не пользуемся ли мы этими древними истинами, чтобы искусственно усложнить самое простое, оправдать дурное или просто уйти от оценки?

О этот оптимизм благополучных, сытых людей! Они гордятся своим оптимизмом — вот ведь и в дождь гуляют, не клянут непогоду. Ставят себя в пример поверженным. Душа негодует, но молчит, потому что и впрямь в ней что-то сломалось, — ведь слезы не подтверждают собственный оптимизм. И даже гордясь перед сытыми, нельзя их унять. Слезы при людях недобрых всегда унижение. Они — не ты, поборовший необоримое! — сильные духом. Поэтому в арсенале твоего оружия может быть все, кроме слез. Впрочем, не приносит облегчения и озлобление против них, сытых и непонимающих.

Уступать болезни нельзя. Ее надо одолевать. Всеми силами. Каждый день. А когда боль на время отступит, забыть о ней. Тогда будет жизнь обычного человека со всеми его заботами, трудом, радостью. Как это ни парадоксально звучит, больному человеку радость гораздо доступнее, чем здоровому. Он будет радоваться тому, мимо чего здоровый пройдет, не заметив. Но зато какой ценой приходится нам платить за каждую радость! И все равно: любой ценой — мы за радость!

Я вижу, как в вечной погоне за земным богатством люди остаются нищими духом. Они не умеют любить, сострадать, видеть красивое, разве что только красивые тряпки. У них нет ни высоких целей, ни смысла жизни — об этом они просто не задумываются. Только забота о себе. Боже, как скучно!..

О, я пришла к выводу, что переживать свои трудности и поражения надо в себе, не обременяя ими окружающих. Молча. Стиснув зубы. По-настоящему мною никто не заболеет — у всех свои душевные болячки. Впрочем, это ведь и не надо. Помогать, а не искать помощи — в этом высокое призвание сильного человека.

Вот она, наша дача. Я закрываю глаза, и спустя много лет встает она передо мной. Дача-то не наша, конечно, но мы из года в год снимаем ее. Я лежу в саду, среди стройных высоких сосен, работаю и время от времени посматриваю на все, что окружает меня. Как легко дышалось! Как радостно было смотреть на землю и небо! Словно страницу за страницей открывала я каждый новый день. И солнце. И дождь. И ветер. Все было любо, потому что жила я, окруженная любовью. С уходом семьи ушла сказка…

Все, чего мне не хватает, я стараюсь додумывать.

…Лежу на своем щите на пароходе. Здесь Волга широкая. А берега покрыты, как мне видится из окна, девственными лесами. Погода ветреная, дождливая и холодная, и потому на всем пароходе мы почти одни. Начинается буря. Мне помогают потеплее одеться и выйти на палубу. Она пуста. Удается, опираясь на перила, постоять на палубе пять минут. Сейчас Волга так разбушевалась, что похожа на море: волны бьются о борт парохода и, кажется, вот-вот опрокинут его. Только брызги, попадающие на лицо, не соленые. Небо тяжелое, темное и низкое. Гроза на реке — истинное величие. Начинается ливень…

Все это пережито давно: после смерти мужа брат и подруга увезли меня из Москвы…

Дождь смыл уже пожелтевшие листья, пыль, печаль. В небе всеми семью цветами расцвела радуга. Засверкали, словно алмазы, капли на деревьях, траве, цветах. Засветились надежды, вечные, как сама жизнь, в сердцах тех, кто не сдается.

Если бы случилось чудо и у меня родилась дочь, я бы, наверное, назвала ее Надеждой. Ибо это слово скрашивало и не давало зайти в тупик всю мою прожитую жизнь.

Дети… Внуки моего покойного брата, дочь моего нареченного сына и внуки моих подруг и друзей. Множество ребятишек постарше, с которыми на всю жизнь связала меня судьба. Дети… Они заполнили ту пустоту, которая неизбежно образуется в душе каждой бездетной женщины, если только она не сумеет впустить в свою жизнь чужих детей.

Вчера принесли ко мне познакомиться трехмесячного внука подруги — Андрюшу Второго (первый дом, куда эти крохи попадают в гости, — мой).

Когда-то вот так же принесла ко мне эта подруга своего сына Андрюшу Первого — отца моего вчерашнего гостя. Он не может этого помнить, но знает, что традиции нарушать нельзя. А может быть, просто понимает, как и другие, что делает счастливее мою жизнь…