Ирина Триус - Дорога длиною в жизнь

Да, пока семья у меня есть — жена и два сына, одному десять лет, другому шестнадцать. Пишу «пока», потому что жена сказала мне, что уйдет.

Я обременяю Вас своим многословием, будьте снисходительны… И не переживайте за меня, мы еще поборемся. Помните лозунг Макаренко «Не пищать!»? Мне он особенно нужен.

С глубоким уважением и признательностью к Вам

Ваш Павлов».

«Милая Ирина Борисовна!

Рад был прочесть Ваши строки о том, что переписка со мной не будет Вам в тягость. А я уж боялся, что в прошлом письме утомил Вас своими умствованиями. Впрочем, я поверил в Вас уже до получения Вашего первого письма. Сотни же километров не помеха для дружбы, нас роднит то, что мы оба верим и любим жизнь. Так будем же бороться за то лучшее, что нам еще может выпасть. Меня Вы, побаловав хорошими письмами, невольно настроили на их ожидание. Но у Вас мало свободного времени, и я не смею «вменять Вам в обязанности» еще и письма ко мне. Уже само по себе мое существование кому-то в тягость, так смею ли я обременять еще одного человека?

Вы спрашиваете о материальной стороне моей жизни. Пенсии едва хватает на пропитание и лечение. Дети живут, по сути, на иждивении матери. Пока жить можно, хотя на ребят надо немало. Кажется, Пришвин сказал: «Нет унизительных положений, если сам себя не унизишь». Я же порой чувствую себя унизительно. Напоминание жены о моей никчемности не бодрит. Ну да ладно уж об этом. Если бы удалось устроиться на работу, моя радость была бы двойной: и нашел бы себе применение, и покончил бы наконец с разговорами о моей материальной неполноценности, которой я сам ежедневно болен. Извините, сказал «хватит», а понесло дальше…

Пожалуй, Вы правы, я высылаю Вам копию своей статьи для «Учительской газеты». Вам в Москве легче будет не то чтобы «пробить» ее, но просто узнать объективную оценку. Я ответа так и не получил. Только, пожалуйста, прочтите ее сами. Может быть, все это действительно никому не нужно?

Всю прошлую неделю вел борьбу с гриппом. Грипп прошел, а вот осложнение осталось… Но об этом лучше не думать. Мне лучше жить в розовых очках…

Я, наверное, утомил Вас, всего-всего доброго!

С душевным приветом

Ваш Константин».

«Дорогая Ира!

Позвольте мне так называть Вас. Несказанно рад получению от Вас сразу двух писем. Они для меня даже значительнее, чем то, попадет моя статья в газету или нет. И это при моем огромном желании приобщиться к общественно полезной деятельности! У меня не хватает слов выразить нахлынувшие чувства: я нашел друга! Пишу об этом до влажности в глазах. И не прошу извинений за свою откровенность. Примите все как есть.

Сегодня для меня радостный день еще и потому, что прочел в газете статью о том, что приближаются к завершению работы, связанные с раскрытием вирусной природы моего заболевания. Значит, еще немного, и будут изысканы средства для лечения. Надо только как-то продержаться до того времени. Моя надежда стала предметной, и я спешу поделиться с Вами, ан нет, с тобой. Мы далеко друг от друга, но «с тобой» будет ближе…

Ира, я размечтался настолько, что представил себя на работе — ох, как я стосковался по ней! Более того, я стал размышлять, как бы мы встретились. А ведь это может стать возможным. И, пожалуйста, не подумайте недоверчиво улыбнуться. Ведь в конце концов чего только не бывает на этом свете… А если произойдет что-либо непредвиденное в твоей жизни, знай, что есть на свете человек, всегда готовый протянуть тебе руку помощи. Я, кажется, готов заговорить твоими словами, провозглашая веру в Человека…

Скоро мы уже выезжаем на дачу, хотя лето в самом разгаре. Дачу я успел построить еще до болезни. Местность наша имеет поэтическое название «Березовая роща». Она действительно выглядит так, как ее изобразил Левитан.

Обращаюсь к Вам с просьбой — пришлите мне свое фото. Видя перед собой собеседника, легче разговаривать. По правде сказать, меня раньше почему-то больше интересовал волейбол, чем фотография, но женщины обычно склонны к фотографированию, поэтому и прошу — пришлите. Я, как видите, все время сбиваюсь: вы — ты. Надо привыкнуть. Впрочем, я еще не спросил Вашего разрешения на такое обращение.

Всего доброго! С душевным приветом

Ваш Костя».

«Дорогая Ира!

У меня уже сложилась потребность обращаться к Вам, как обращаются к близкому человеку, когда хотят чем-то поделиться. Вот и сегодня с утра меня потянуло к бумаге: когда я пишу Вам, мне становится несколько легче. Я один, вернее, с тобой. Вчера я все-таки разыскал в альбоме старую фотографию, другой нет. Это последний год работы. Честно скажу, что в настоящее время, бросая ретроспективный взгляд, несколько возгордился своим трудовым путем. «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало»…