Леонид Млечин - Примаков

Можно ли было с Кристофером установить личный контакт? Притом что за Примаковым утвердилась репутация антиамериканиста и он сам не прочь ее поддержать…

— Примаков дипломат, — отвечали знающие люди. — Если было выгодно использовать этот образ, то и пожалуйста. Он и будет таким. Но первый же его контакт с Кристофером закончился как нельзя лучше. Кристофер — тот еще рубаха парень, от одного взгляда на его лицо с тоски сдохнешь. Так Примаков и такого сумел расположить к себе.

Четыре министерских года Кристофера пришлись на эпоху, когда ландшафт мира менялся и неясно было, как в этих условиях действовать. Ему пришлось хлебнуть горячего, и не было времени ни подуть, ни остудить. Как есть, так и хлебай. Кристоферу пришлось учиться самому и заботиться о том, чтобы учился президент. Молодой Билл Клинтон не имел опыта в международных делах и не очень ими интересовался. Он каждый вечер получал информационную записку от Кристофера с кратким изложением текущих проблем и постепенно вник в дела.

Во время первой встречи в 1996 году Кристофер и Примаков сформулировали четыре принципа взаимоотношений:

не готовить друг другу сюрпризы и не ставить друг друга перед свершившимися фактами;

консультироваться друг с другом;

находить развязки, где их можно найти в диалоге;

в том случае, если эти развязки не удается найти, не доводить дело до конфронтации.

Заместитель Кристофера Строуб Тэлботт, беседуя в Москве с новым министром, пытался понять, что изменится в российской политике. Вот что рассказывал Тэлботт об этой встрече:

— Примаков говорил мне, что понимает — в США у него репутация сторонника жесткой линии. Его это совершенно не волнует — дома такая репутация полезна, он таким выглядеть и хочет. Мне вместе с тем следует знать — и Примаков твердил, что я должен передать это непосредственно президенту Клинтону: нам еще повезло, что приходится иметь дело с ним, а не с этими ненормальными из Думы, с одной стороны, или беспомощными либералами, вроде его предшественника, — с другой.

Примаков напомнил американскому дипломату:

— Я уверен, вы цените, что всю свою жизнь я стремился к развитию отношений между нашими странами.

Тэлботт думал: а может быть, с Примаковым и в самом деле удастся добиться большего? Примаков, имея мощную политическую поддержку, сможет заключать с Западом такие сделки, для которых Козырев был слишком слаб?..

Строуба Тэлботта принял Ельцин, который хотел обсудить программу поездки Клинтона в Москву. В разговоре Борис Николаевич небрежно заметил:

— В июне наши выборы уже будут позади.

Примаков тихо заметил, что возможен и второй тур. Ельцин нарочито напустился на Примакова:

— О чем вы говорите? Будет только один тур!

Повернувшись к Тэлботту, добавил:

— Вы только послушайте моих министров, а? Считают, что мне для переизбрания понадобится второй тур! Я этого не понимаю.

Ельцин попросил, чтобы президент Клинтон, приехав в Москву, не устраивал отдельной встречи с его будущим соперником на выборах — главой компартии Геннадием Зюгановым. Американцы заверили Ельцина, что Клинтон только перебросится с Зюгановым парой фраз во время большого приема в резиденции американского посла в Спасо-Хаусе. В резиденцию будут званы все крупные российские политики, кроме Жириновского. Примаков советовал позвать и Владимира Вольфовича.

— Простите, — обиженно ответил Тэлботт, — его придется оставить за дверью.

Долго поработать с Кристофером Примакову не удалось. В начале 1997 года Клинтон подобрал Примакову нового партнера — Мадлен Олбрайт. Авторитетная, уверенная в себе и несколько надменная дама до этого была представителем в ООН. Олбрайт была на восемь лет младше Примакова. Она родилась в Праге. Ее настоящее имя Мария Яна Корбелова. Она предпочитала называть себя Мадленкой.

Ее семья бежала от нацистской оккупации. Войну провели в Лондоне, где она научилась говорить по-английски. Ее отец Йозеф Корбел был советником чехословацкого правительства в эмиграции. После войны он был назначен послом в Югославию, затем представителем в ООН. Когда Мадлен исполнилось десять лет, отец отправил ее учиться в Швейцарию, где она выучила еще и французский.

Но через год, в 1948 году, коммунисты взяли власть в Чехословакии. Йозеф Корбел с семьей попросил политического убежища в Соединенных Штатах. Мадлен Олбрайт — дитя холодной войны. Воспоминания о двух бегствах — сначала от нацистов, а затем от коммунистов — ее не покидают. Среди эмигрантов она не единственная, кто достиг столь высокого поста. Генри Киссинджер, родившийся в Германии, тоже стал государственным секретарем. Джон Шаликашвили, родившийся в Польше, стал председателем комитета начальников штабов американской армии. Но Олбрайт — первая женщина, которая достигла такого поста.