Кати Этчингем - Моя жизнь, 60–е и Джими Хендрикс глазами цыганки

Мне было очень приятно это услышать. Но я знала, что денег у него нет. А в себе я не была уверена.

Те небольшие деньги, которые у нас были мы потратили. Мы сходили в Хэмлейз, крупнейший лондонский магазин игрушек и накупили детских игр, Риск, Монополию, Скраббл и Твистер. Как если бы мы хотели доставить себе удовольствие поиграть в детство, которое мы пропустили. Твистер, это такая игра, где нужно руки и ноги всё больше переплетать пока не упадёшь и мы со смехом падали на ковёр, совершенно беспомощные. Когда появились деньги Джими купил игрушечную дорогу. Мы раскладывали её на полу и устраивали гонки. Его была голубая машина, моя — красная. Когда он чувствовал, что я начинаю выигрывать, он нечаянно делал «аварию» полотна дороги (разъединял её).

В те дни обычно мы не были заняты первую половину дня и нам нравилось гулять по городу, восторгались вместе с туристами старыми домами с их гаргульями, статуями и лепными украшениями. Он считал Лондон самым красивым местом из тех, где ему приходилось бывать. Я показывала ему самые знаменитые площади и дворцы, провела по Портобелло–Роуд и Кингс–Роуд. Там мы купили себе по шёлковому шарфу и ещё разных украшений. Ему нравились яркие цвета и дорогие ткани такие, как шёлк, шифон, бархат. Во многом он разбирался по–женски, даже больше по–женски, чем я. Ему нравились плащи с поясом, всем американским туристам нравились плащи с поясом, но у них не было таких диких причёсок как у него. Несмотря на то, что Час стал представлять его журналистам, его ещё очень мало кто знал. Мы могли свободно гулять, нас никто не беспокоил. И если мы и привлекали внимание, то только нашим одеянием, а не потому что Джими был известным музыкантом.

Ни Джими, ни я никогда не катались на коньках, каток Квинсвей был рядом за углом.

— Может попробуем, а? — спросила я Джими, когда однажды вечером мы с ним бездельничали.

— Конечно, — Джими всегда нравилось испытать что–то новое.

На катке было не найти коньки на его огромную лапу 11–ого размера. Наконец, ему подобрали пару, он втиснул туда свои лыжи и мы вышли на лёд. Несколько секунд борьбы со льдом, и вот, мы лежим в истерическом припадке, теряя силы от смеха. Катающиеся объезжают нас кругом, а мы стараемся, держась друг за друга, развернуться так, чтобы встать на ноги, и тут же, теряя опору, падаем снова. Джими всё же удалось удерживаться прямо и прокатиться, опираясь за борт, но я, как только он меня отпускал, падала снова и снова. Моё чувство равновесия нисколько не улучшилось со времён занятия балетом в монастыре. В итоге, мои рёбра болели от смеха даже больше, чем мои колени и моя задница от бесконечных падений.

С каждым разом, как мы приходили на каток, Джими радовался всё больше и больше своим успехам, и к концу он уже нарезал лёд как заправский конькобежец, привлекая к себе изумлённые взгляды своими развивающимися на ветру волосами.

— Эй, — однажды воскликнул он, обращаясь ко мне, — Малыш Ричард в городе. Этот человек должен мне 50 долларов, когда я с ним гастролировал. Он так мне и не заплатил. Пошли, навестим его.

Мы выяснили, что Малыш Ричард остановился в Рембранте в Найтсбридже, и отправились к нему после выступления. Мы позвонили снизу в номер и к моему изумлению звезда пригласила нас к себе. К этому случаю я специально надела дымчато–голубое платье с перламутровыми пуговицами и длинными узкими рукавами, я очень гордилась им. Он приветствовал нас в дверях своей спальни продолжительным воплем восхищения и тут же начал исследовать моё платье, его интересовало, расстёгивается ли оно целиком или нет. За его спиной мы увидели целую вереницу париков на специальных подставках. Его свои волосы выглядели сверхъестественно.

— Входите, входите, — пригласил нас к себе, подбрасывая манжеты и крича в соседнюю дверь, ведущую в гостиную, — мама, закажи нам бутылку виски.

Его мать, должно быть, выполнила без задержки его просьбу, потому что буквально через несколько минут коридорный принёс бутылку. Мы расселись вокруг неё и начали болтать.

Неожиданно Джими набрался храбрости и спросил про деньги. Малыш Ричард разразился хохотом и покачивая пальцем перед его носом произнёс:

— Ваш поезд ушёл, дружище, ваш поезд ушёл, — вот и всё, что он выдавил из себя по поводу денег.

— Что он имел ввиду, когда сказал что твой поезд ушёл, — спросила я, когда мы покинули его с пустыми руками.

— Я проспал наш гастрольный автобус, который должен был отвести нас на следующее выступление, объяснил Джими, — так что он уволил меня. С того раза я стал класть доллар себе в сапог, потому что в тот день, когда я пропустил автобус на мне не было даже цента.