Теодор Гладков - Наш человек в Нью-Йорке. Судьба резидента

— Хочешь, я сменю станцию? И тут увидела, что он заснул. Она выключила приемник, ушла в другую комнату, присела в кресло и вздремнула сама. Проснулась, должно быть, через час, словно кто-то толкнул. В мыслях мелькнуло — что-то не так… Что-то происходит. Бегом вернулась в гостиную и увидела, что Голос лежит на спине, а из раскрытого рта исходят странные звуки, словно клекот…

Она кинулась к нему, встряхнула: — Яша, проснись, встань!

— Он не отозвался, в горле у него по-прежнему что-то клокотало. Вспомнив давние, в юности, занятия на курсах Красного Креста, Элизабет кинулась в кухню, достала бутылку бренди и осторожно влила в рот по-прежнему не приходящего в сознание Якова ложку обжигающей жидкости. Должного эффекта не последовало.

Она схватила телефонную трубку, набрала номер оператора здания.

— Быстро вызовите мне амбуланс! — Соединяю вас с департаментом полиции, — ответила девушка-оператор.

Почти мгновенно на другом конце провода послышался голос дежурного сержанта ближайшего полицейского участка на Чарльз-стрит.

— В чем дело, мэм? — У человека сильный сердечный приступ, требуется срочная медицинская помощь. Вы можете мне помочь?

— Конечно, назовите адрес, и я направлю к вам амбуланс. Через несколько минут в квартиру пришли два молодых человека из госпиталя Святого Винсента.

— Кто из вас доктор? — спросила Элизабет. — Никто, — ответил старший по возрасту. — Сегодня все врачи в разъездах. Но мы дипломированные санитары и знаем, как оказать первую помощь в таких случаях.

Они прошли в гостиную. Старший осторожно открыл веки Голоса, пристально вгляделся в глаза. Потом взял его запястье, пытаясь нащупать пульс. Осторожно опустил руку.

Подошел к телефону, набрал номер. — Это я, — сказал он невидимому собеседнику. — Нет, слишком поздно. Ди-Оу-Эй. — Взглянул на наручные часы. — Девять часов тридцать шесть минут пополудни…

Бентли знала эту аббревиатуру — <���Д. О. А.». Она означала «Dead of Arrival» («По прибытии мертв»).

Поскольку Голос скончался не у себя дома, а в квартире, принадлежащей другому лицу, медики обязаны были оставаться на месте вплоть до прибытия полиции. Когда они вышли на несколько минут, чтобы переставить свой автомобиль, который впопыхах припарковали напротив пожарного гидранта (что категорически запрещается), Элизабет поспешно вынула из карманов Голоса его записную книжку и некоторые другие бумаги, которые ни в коем случае не должны были попасть в руки полиции. Оставила только предметы, которые обычно носит при себе мужчина.

В 9 часов 45 минут явилась полиция в облике двух высоченных добродушных ирландцев. В те, да и в последующие годы в нью-йоркской полиции служили почему-то преимущественно американцы ирландского происхождения, во всяком случае, на рядовых должностях.

Санитары быстро ввели их в курс дела и уехали. — Я не знаю, что мне делать, — сказала Элизабет старшему патрульному. — Это мой сослуживец, мистер Яков Голос. Он находился здесь по соседству, ему стало плохо, и он зашел ко мне, чтобы пересидеть приступ.

— Вы знаете кого-нибудь из его друзей или родственников? Бентли, разумеется, не могла назвать ни Браудера, ни кого-либо из ответственных партийных функционеров. Она была знакома со старшей сестрой Якова — Мэри Эдельман, зналаиее адрес: 1521, Шеридан-авеню, Бронкс, но предпочла умолчать об этом. Она справедливо опасалась, что Яков мог хранить у нее какие-то документы, и не могла допустить, чтобы они попали в руки полиции, а оттуда в ФБР. Бентли была права: у Мэри хранились многие бумаги брата, в том числе — бланки американских паспортов. Следуя давней инструкции Якова, Мэри, как только узнала о его смерти, немедленно все сожгла.

— У мистера Голоса есть близкий друг, зять, муж сестры. Он жил где-то в Бронксе, но сейчас призван в армию.

— Ладно, — сказал старший патрульный, устраиваясь поудобнее в кресле. — Мы должны дождаться эксперта-врача, и тогда можно будет отправить тело для подготовки к похоронам.

Вскоре в квартиру явился детектив из полицейского участка на Чарльз-стрит и осведомился о домашнем адресе Голоса. Узнав, что тот постоянно жил по соседству, через несколько кварталов в отеле «Мэдисон», он послал туда по телефону своего сотрудника. Через час тот позвонил ему, после чего детектив с подозрением посмотрел на Бентли.

— Вы знали, что Голос не настоящая фамилия покойного?

Бентли запаниковала. Она, конечно, знала, что настоящая фамилия Якова — Рейзен, но за несколько лет общения она привыкла называть его именно Голосом, так его звали и на работе, и в партии. Яков давно собирался и официально сменить фамилию — в США это не представляло трудностей, многие иммигранты по прибытии в Америку либо меняли свои русские, украинские, польские, еврейские фамилии для удобства на английский лад, либо вообще брали новые.