Иван Лыков - В грозный час

Шли по лесным тропам. Гитлеровцы, прорвав оборону и опережая нас, продвигались тогда на танках и машинах. Частью сил они оседлали дороги и ждали таких, как мы, чтобы пленить или уничтожить.

И все же, хотя и не без риска, мы иной раз заходили в отдаленные лесные деревеньки. Одной из них была вот эта, в которую наши самоходки въехали теперь, спустя три года. Она будто бы осталась прежней. Только вот домов с одного края заметно поубавилось: пожгли фашистские каратели. Да и оставшиеся дома выглядели пустынными, будто в них никто и не жил.

Хотя и тогда, в сорок первом, она была почти такой же. Все жители, которые могли держать в руках оружие, ушли в партизаны. Но отдельные окна еще светились, и на улицу вышли несколько старушек с малыми ребятишками.

В центре деревеньки на завалинке дома сиротливо приютился совсем уж немощный дедок. Он смотрел на нас молча, и в глазах его словно читался горький укор: «Куда ж вы, стервецы, отступаете? На кого нас покидаете?»

А может быть, это просто нам тогда показалось. Во всяком случае, очень скоро выяснилось, что этому деду очень многое понятно. Едва мы после короткого отдыха направились дальше, он, приподнявшись с завалинки, вдруг смахнул с глаз набежавшую слезу и как можно громче, чтобы слышали все, сказал:

— Возвертайтесь, сынки. Обязательно возвертайтесь. Вся надежда на вас… Будем ждать. Верю, возвернетесь, одолеете фашиста.

И вот мы вернулись к тебе, лесная белорусская деревенька! Но нет уже на твоей улице ни деда, часто вспоминаемого все эти годы, ни тех старушек с малыми детьми, что тогда долго махали нам вслед платочками. Кто знает, где они… Может быть, погибли под пулями и пытками фашистов или кочуют где-нибудь по белорусским лесам и болотам под защитой народных мстителей.

«Теперь уже рукой подать и до Сенно», — припомнилась знакомая по первому году войны дорога.

Но путь до этого населенного пункта оказался не столь уж простым. Едва мы миновали лесную деревеньку и начали объезжать встретившееся на пути болото, как по нашей колонне ударили вражеские орудия. Правда, вели они огонь с довольно приличного расстояния, так что какого-либо урона от их снарядов мы не понесли.

И все-таки наши танки и самоходки тут же прибавили скорость, чтобы уйти из-под флангового огня. Когда это удалось, несколько боевых машин ворвались на позиции фашистских артиллеристов и в коротком бою огнем я гусеницами расправились с ними.

Покончив с вражеской батареей, двинулись дальше. Но не прошло и четверти часа, как разведка передала новое тревожное сообщение: «Впереди танки противника!»

Командир корпуса принял решение атаковать гитлеровцев с ходу. И вот, взревев моторами, наши танки и самоходные артиллерийские установки на высокой скорости ринулись вперед. Вскоре выскочили на небольшую поляну. Едва успели разглядеть на ее противоположной опушке хищно нацеленные в нашу сторону стволы пушек «тигров», как тут же попали под огонь. Он был настолько сильным, что продвижение корпуса на какое-то время задержалось.

Как выяснилось позднее, противнику удалось перебросить сюда еще не потрепанную в боях 5-ю танковую дивизию. Заняв в лесах и болотах довольно выгодные рубежи, она и задержала нас.

Но только на некоторое время. Буквально через несколько часов, сломив упорное сопротивление этой танковой дивизии, наш корпус уже снова шел вперед. Вот осталось позади Сенно, где в тяжелом сорок первом навсегда полегли мои геройски сражавшиеся боевые товарищи и где мне самому едва удалось избежать плена. А тут и соседи справа доложили: освобожден Лепель, тоже памятный первыми суровыми боями. Здесь мы сдерживали значительно превосходившие нас силы противника…

Впереди была Березина. Мы уже начали было по ходу дела раздумывать, как лучше и быстрее ее форсировать, как разведка снова донесла о наличии впереди значительных сил противника. И нам опять пришлось ввязаться в целую серию ожесточенных схваток с фашистами.

Правда, случались и мелкие стычки, в которых гитлеровцы почти не оказывали нам сопротивления. Так, например, однажды полку поставили задачу ликвидировать небольшую группу противника, бродившую в лесу. Для этой цели мы выделили всего одну батарею. Самоходчики действовали решительно. Обнаружив группу, они в считанные минуты разделались с ней, уничтожив в коротком бою 30 фашистов, а 60 взяв в плен.

К сожалению, погибли и несколько наших товарищей. Это случилось так. Когда оставшиеся в живых гитлеровцы уже подняли руки, самоходчики, чтобы собрать пленных воедино, вылезли из машин. Тут-то по ним ударил из пулемета какой-то озверевший маньяк. С ним покончили в ту же минуту, но до этого его очередь срезала троих наших бойцов.