Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

…Удалось выполнить один из заказов заозерских военкорров: купил и отослал им белый полушубок, что, будучи отмечено наблюдателями, наверняка зачтется мне в судный день. Мало ли для чего ты отсылаешь дефицит…

Правда, едва ли найдется в отряде человек, не пославший отсюда ни одной объемной посылки домой. Причем, для упаковки народ обычно использует наволочки. Идешь в магазин, а там, как известно, — советский стандарт: 70х70. Что делать? Берешь, что есть.

…Ложится как-то Гошка спать и видит чудо: наволочка у него совершенно новая, но подушку в ней найти — не поле перейти, потерялась в ее просторах. Видимо, кому-то срочно понадобилась упаковка, но все наволочки нормального размера в их вагончике, кроме Гошкиной, уже улетели на «материк». Вот и конфисковали ее по горячке, не спросив хозяина. И то хорошо ещё, что дали замену, а кое-кто уже привык спать без всяких наволочек.

В воскресенье в 15 часов в «Пионере» представителям Управления и Штаба мы показали, наконец, сцены из спектакля А. Мищенко. При обсуждении нашего будущего мы не присутствовали, но, всё равно, получили «добро» с некоторыми поправками.

Например, могут ли понравиться доводы одной из героинь-лимитчиц: «Да что хорошего было в столичной общаге? Водка, карты, драки… Ради этого что ли там жить?», — особенно идеологам ЦК ВЛКСМ? В нашем общежитии такого быть не может, потому что никогда… Все же, думаю, Мищенко не отдаст этот эпизод.

После этого в 17 часов, не проведя ни одной репетиции, уселись мы — семеро столичных «актеров» — в будку на грузовике и поехали по ухабистой дороге к «подшефным» колхозникам. В кабину сели Сева и его жена. «Зачем она-то едет?» — терялись мы в догадках. Морозец был около 40°.

Известно, организаторы у нас люди горячие и о себе не думают, ездят в тесных кабинах. А рядовые граждане, пусть едут посвободнее, в кузове под брезентом, авось не замерзнут! Увы, граждане вопреки ожиданию руководства просто окоченели, ибо шофер не знал дороги и ехал до колхоза зигзагами почти час.

Приехали в Заречье уже затемно. В клубе прохладно и темно, то есть никто не ждал сегодня «артистов». Их ждали почему-то в воскресение, завтра. Как договаривался Сева?! Катерина ехала в сапожках и едва смогла дойти до радиатора в клубе, и это — после сильнейшего гриппа!

Организаторы, все же, пошли по домам, стали созывать зрителей. Все равно им приходить на фильм «Привидение в замке…». Постепенно собралось три бабки, два пьяненьких мужичка и десяток мамаш с детишками. Все, как есть, с раскосыми «индейскими» очами.

Отогревшись, Катерина начала представление. Первым выпустила меня «для затравки». Я начал рассказывать, как прекрасна наша столица, а особенно — Кремль. После описания пятой или шестой его башни, по пьяным голосам из зала я понял: присутствующее эвенкийское население уже готово бросить своих норок, песцов и оленей с тем, чтобы ехать покорять столицу. Я быстро закруглился, не доводя дело до крайности, как Бендер в Нью Васюках, и осмелился выйти на сцену лишь в финале, когда вся наша команда под аккомпанемент Катерины пела «коронку»: «Красный командир».

Среди импровизаций остальных артистов мое нелепое выступление, как утверждали очевидцы, в полумраке клуба вполне сошло за третий сорт.

На обратном пути мы, несмотря на внутренний разогреватель, опять замерзали до дрожи. На фоне такой жертвенности меня сразила наповал неизвестно откуда взявшаяся новость: наша поездка и задумана была, дабы руководство смогло приобрести или заказать меховые полезные ископаемые: унты, шапки и тому подобное, добываемые колхозниками. Словом, совместило необходимое с полезным.

Неожиданно заехали к единственному в поселке кафе «Белка», где высадили Севу с женой и Катерину. Оказывается, у них запланировано ещё одно милое мероприятие: молодежная свадьба. Там-то, наверно, Катерина и отогреется.

Отряд захлестнула волна свадеб: по две-три в неделю. А что делать? Молодым надо как-то упорядочить свою жизнь, хотя бы на время. Ведь через каких-нибудь полгода должны появиться первые детки.

Вечером у меня родились строки, навеянные наблюдениями за моими соратницами.

Ваши речи намеренно грубы,

В Вашем взгляде так мало тепла!

Видно, даром на Вас полушубок,

Верно, движутся плохо дела…

Я печаль Вашу тайную знаю,

Мне знакомо сметенье души,

Я Ваш взгляд, словно книгу, читаю,

И страницы её хороши.

Не хватило одного куплета, чтобы получился текст для романса.