Александр Чемек - Где-то на сопках. Хроники строителя магистрали. Книга 1

Однако, как ни «воспитывали» мы пьяниц, некоторых пришлось исключить из рядов и представить на увольнение из СМП. Со скандалом и скрипом добились увольнения Шустрова, который, как истый вор в законе, организовал вокруг себя пару друганов и держал под ножом соседей по вагончику. Ну, копия «Путевки в жизнь»: Мустафа дорогу строил…

Или, например, трагикомедия. Коля Носкин, работник коммунальной службы, вечно ходит в рабочее время поддатый.

— Коля, ну, рассказывай: почему ты вечно пьяный на работе? — спрашивает на заседании комитета Сева.

— Да разве я пью? — заикаясь, говорит он — незаменимый ассенизатор наружных туалетов, в обязанность которого входит долбить ломом в выгребных ямах говенные, окаменевшие на морозе сталагмиты.

Был случай, когда, наткнувшись впопыхах голым задом на такой шпиль, один из наших земляков выскользнул по желтой ледяной горке из уборной, как кукушка из часов, на обозрение проходящей публике…

— Я — не-е, ёлкины! — стараясь подобрать приличные слова, объясняет он. — Я не пью на работе. Так, стакан вмажешь, ёлкины… Попробуй-ка подолби это… там, внизу. Оно же летит в рот, в нос, в глаза… А так, стакан принял, и ничего. А после, ёлкины, опять стакан надо…

— Значит, пьешь для дезинфекции… — резюмировали мы, утирая от смеха слезы.

Что ж, пожурили ценного работника и отпустили.

Циники и лирики от ТВ. Чудо-наволочки. «Зачет» сдан. Искусство требует… Свадьбы наступают. Один — на всех. Первый конкурс песни. Песня бражника.

…Неожиданно после актива Сева выдает мне задание: подготовить рассказ о достопримечательностях столицы. Агитбригада должна выступить у аборигенов в колхозе «Зорька», что в 18-ти км за рекой Лендой. Позже наша библиотекарь Катерина выдала мне нелепую книжку «Москва глазами репортера». Я добросовестно выписал кое-что в блокнот и стал учить.

На нетайную вечерю зашел Митяй, как всегда пошатываясь после восьмичасовых «танцев» с бензопилой на просеке. Однажды Сизов, начальник СМП, увидел «зигзаги» Митяя, задубевшего в кузове грузовика и с «Дружбой» за спиной. Своим наметанным глазом он враз определил: «Эти, так называемые энтузиасты, умудряются набраться и в тайге! Где только водку находят, шельмецы?!».

В этот раз его потянуло ко мне желание поделиться своим знакомством с корреспондентом, написавшем о нашем отряде статью «Абзац». Прочитав ее, он не мог не выразить свой восторг автору, но долго не находилось времени для этого. Наконец, зайдя в редакцию «районки», он узнал, что автор — это хрупкая девушка Люда Коротич, лет 25-ти, выпускница ДВГУ, старожилка этих мест и вполне опытная журналистка.

Он разговорился с ней и понял, что между ними много общего.

— Ты знаешь, она такая пронзительная и решительная! — говорил он с восторгом, не обещающим ничего хорошего. — Мы тут ходим вокруг да около, попискиваем, как мышки, а она сразу все просекла и выступила, невзирая на лица…

В четверг и пятницу добросовестно изучаю бригадирское мастерство, а заодно — красоты Кремля и его окрестностей. Вечера мы с Горисовым проводили в душещипательных беседах с тележурналистами из области и циниками из программы «Время», которые проживали в общежитии учебного пункта.

Благинцы были доброжелательны и, насмотревшись нашего эксперимента на просеке, в отсутствие элементарных норм безопасности, призывали нас к действиям вплоть до отказа от работы. Попытки объяснить им фатализм ударников, происходящий от извечной подначки начальства: «Что, слабо?!» — натыкались на полное непонимание.

— В том-то и суть работы ударника труда, чтобы нарушить известные нормы, перейти границы дозволенного и доказать всем какой он необычный, — кипятился Толя.

— В нормальных условиях и дурак может сработать, как герой. А ты сумей-ка «через невозможное — вперед!», — резюмировал я.

Тем не менее, от журналистов якобы ускользала сама идея работы на голом энтузиазме, вопреки здравому смыслу. Москвичи же откровенно издевались надо всем, что здесь увидели, ибо думали, что мы терпим надругательства руководства ради бешеных денег, которых никто из нас ещё не видел. Так, не найдя взаимопонимания, но довольные своим красноречием мы расходились за полночь.

…Прекрасный субботний день объявили учебным. Однако, ничего из этого не вышло. Параллельно нашим занятиям сдавала экзамены вечерняя группа плотников. Для стирания грани между физическим трудом и умственным выпускникам просто необходимо было выпить с преподавателями «на брудершафт». Удобнее всего это было сделать, не отходя от экзаменационного стола. Ученикам, не занятым в «братании», не оставалось ничего иного, как уйти, покрыв «альма» матерными словами.