Идо Нетаньяху - Последний бой Йони

Проспав несколько часов, Йони проснулся у себя дома в субботу утром. Позавтракал вместе с Брурией. Рядом с ними на полу лежала их немецкая овчарка Мор. В холодильнике был приготовленный Брурией лимонный пирог, и Йони, как иногда делал, поел немного прямо с подноса. «Съем только полпирога, — шутил Йони, — и так всякий раз буду есть половину от половины, чтобы всегда у меня оставался пирог».

Брурия знала, что часть готовится к операции по освобождению. За завтраком Йони сказал ей, что у правительства наверняка не хватит смелости утвердить операцию и в конце концов ничего не состоится. «Может быть, он так думал, — считает Брурия, — но возможно также, что он сказал это, чтобы я не волновалась».

— Я, наверное, вернусь после обеда на несколько часов, — сказал он ей, — тогда и увидимся.

В ответ на вопросы Брурии о письме, которое он написал ей за несколько дней до того, Йони стал что-то говорить о тяжелом состоянии, в котором в тот период находился, но разговор об этом не продвинулся дальше начала, наверное, из-за нехватки времени. «Я должен бежать», — сказал он, заметив, что задержался дольше намеченного.

Йони спустился к машине, где его ждал шофер, за ним поспешила Брурия, крикнув: «Йони, ты забыл попрощаться с Мор!» Но военная машина уже выруливала со стоянки, и Йони ее не слышал.

Работа в части все еще не прекращалась. Солдаты продолжали отрабатывать последние детали и, разложив перед собой на земле снаряжение, готовились к его последнему смотру, а штаб в это время продолжал последние приготовления и согласования. Кроме проверки снаряжения, Йони устроил еще один краткий инструктаж для всех участников отряда.

Он позвонил Хаги, адъютанту начальника Генштаба По телефону они старались говорить намеками. Йони хотел узнать у Хаги, осталось ли в силе решение идти на операцию, принятое прошлой ночью армейским начальством. И еще хотел убедиться в том, что в последний момент кто-то со стороны не помешает самостоятельным действиям его и Части. Хаги дал ему понять, что по этим двум пунктам все осталось как было, и под конец пожелал Йони успеха.

Йони положил трубку. Конечно, беседа вызвала в нем сильное волнение. Он убедился в том, что после долгой ночи колебаний в Тель-Авиве, после того, как начальник Генштаба заявил, что поддерживает идею операции, и остались считанные часы до решительного момента, — подготовка продолжает набирать силу. За несколько часов, проведенных дома, Йони оторвался от непрерывной цепи приготовлений, продолжавшихся больше суток. А тем временем внешний ход событий продолжал развиваться, и операция уже получила необходимый размах. Возможность того, что Йони полетит со своими людьми в Африку, чтобы освободить попавших в западню людей, стала как никогда реальной.

Йони устроил совещание командиров различных вспомогательных сил (так называемое «тактическое учение без участия войск»). Перед совещанием кое-кто из младших офицеров обратился к своему непосредственному командиру Гиоре. «В субботу утром мы увидели, что акция получает развитие. Помню чувство, когда ты вдруг понял, что дело действительно двигается», — рассказывает Гиора. Офицеры заявили ему, что не чувствуют себя уверенно в отношении операции, которая, как видно, состоится. «Надо пойти к Йони и сказать ему, что некоторые детали не доработаны», — сказали они. Этот их шаг, говорит Гиора, «был вызван поспешной подготовкой операции, а также бытующим в части обычаем этакого „философствования“ — то есть полагалось обсуждать, что делать, если то или иное звено застрянет, или что делать, если террористы оказались там или сям, а времени, чтобы действовать, нет». Гиора сходил к Йони и рассказал ему о мнении офицеров. «Йони сразу понял, что тут есть проблема, и учел сказанное мною». Он собрал офицеров в кабинете своего заместителя Ифтаха.

На совещании обсудили возникшие вопросы. Среди прочего говорили о проблеме нейтрализации господствующих на местности пунктов. Насколько Гиора помнит, Йони во время инструктажа определил, что в первые минуты отвлекающий огонь по крыше терминала и контрольной башне надо будет сдерживать, то есть не инициировать его, но, разумеется, отвечать на огонь оттуда следует. Офицеры не сразу поняли, почему нельзя открывать огонь немедленно. А этот пункт в плане Йони объяснялся тем, что речь шла об операции по спасению заложников, а не об обычном захвате вражеского здания. Как всегда в такого рода операциях, предотвратить опасность для заложников можно было, только подвергнув большому риску солдат.