Сергей Иванов - Где ваш дом, дети?..

Позвал Димку на помощь, Ленку да Сережу, и мы, споря, горячась, набросали на бумаге начисто все, что могли сказать о лицее — об идеальном детском доме.

Пока мы кричали друг на друга, возникла рядом Зинаида Никитична, посмотрела на Димку, как он, и, успокоенная, включилась в наше обсуждение…

Мы долго сидели. На улице уже стемнело, отряд Зинаиды Никитичны галдел под окнами — гулял на свободе…

Заглянул директор, повертел головой, недоумевая. На него никто не среагировал, и он исчез, нахмуренный. Узнал бы он, над чем мы корпели!..

Ребята словно воспарили. Они увидели выход из тупика, из беспросветности, поняли, как должно быть по-настоящему.

— Вот бы воспитательницей в такой детдом! — сказала Ленка.

— А я директором буду! — сказал Сережа. — Я сделаю такой лицей! Неужели меня ребята не выберут!..

— Головы расшибете… — сказал Димка. — Хотя попробовать можно…

Расходиться не хотелось, было прекрасное чувство общности. Зинаида Никитична глядела молодыми глазами, белые вьющиеся волосы растрепались, как у девчонки.

— Ведь это реально! Это может быть! — сказала она. — Это вам не «Сказка про кукушонка»!..

Наташа смотрит в пространство, ерошит челку, закрывающую лоб.

— Я бы хотела тут остаться и никуда не уезжать. А в пионерский лагерь мне страшно ехать. Боюсь туда ехать!.. Как жить с семейными? Они все такие злые. Глядят на нас, как на муравьев. И дразнятся! Все время дразнятся! Зачем они дразнятся, Сергей Иванович?

— А ты не обращай внимания.

— Правда?.. Не обращать?..

Наташа смотрит доверчиво. «Ну как же тебя не дразнить, вот такую беззащитную!..» — думаю я.

Сережа тоже уезжает в лагерь. Держит в руках медкарту, смотрит на меня, склонив голову набок. Пахнет от него, к сожалению, табаком.

— Что ты хочешь спросить, Сережа?

— Онанизм очень вреден?.. — Он говорит излишне громко, что выдает его напряженность. К тому же слегка краснеет.

— Вреден психически. Если на нем зациклиться, — говорю я.

— Вы не мне, вы всем расскажите! А то есть у нас один… И другие тоже имеются…

— Нервные потому что! — говорю я. — Возьми-ка вот валерьянку с собой!..

Я ему даю пузырек и, когда он уходит, вписываю в план работы занятие с воспитателями и разговор с ребятами об онанизме…

Женька все один да один. Мечтатель, да и только. Другие разбиваются на пары, группы, а этот прилепился ко мне и по полдня сидит в кабинете, светя огромными глазищами. Я его на улицу посылаю, прошу поиграть, побегать, а у него один ответ:

— Хочу с вами!..

Взял его с собой в поход — прошли четыре километра по лесу, вышли на огромную поляну: там, на опушке, была могила неизвестного солдата, мы украсили ее полевыми цветами. Потом по лесу, через густые заросли ландышей, пробрались к Неве. И двинулись по берегу к поселку. Поход получился трудный. В некоторых местах у воды мешанина стволов — сквозь них протискивались, продирались, проползали. В некоторых местах берег был круто обрывистым и мелководья практически не было, мы ступали по корням, нависшим над водой, и корни раскачивались, пружинили. Далее брели по мелководью, и река дарила нам сюрпризы — нашли пластмассовый красный мячик, нашли коричневую расческу на дне. Женька обрадовался находкам…

Для отрядной воспитательницы сорвали пять ландышей, больше договорились не брать, чтобы не разорять природу…

И снова он сидит у меня в кабинете. И снова отсылаю его поиграть-побегать. А он отнекивается:

— Не с кем играть! Ребята секретничают. А я не люблю секретничать!..

Тут же убеждаюсь: человек он предельно открытый. Влетают ребята в кабинет, спрашивают у него:

— Чего жуешь?

— Конфету, — правдиво отвечает Женька.

— Откуда взял?

— Сергей Иванович принес.

— Еще есть?

— Есть…

Женька вынимает кулек из кармана куртки и отдает ребятам…

Осматриваю новеньких — тех, кому в следующем году быть в первом классе. Все малыши красиво одетые, чистенькие, тихие…

Вот привезла девочку директор дошкольного детского дома. При первом взгляде на женщину понимаешь: именно таким должен быть директор детдома — уютным, домашним, излучающим доброту.

Девочку в первый год жизни бросила мать и «скрылась в неизвестном направлении». Несколько дней девочка пролежала в заколоченном сельском доме, пока прохожий случайно не услышал ее писк…

А мальчика доставила немногословная женщина-воспитатель. Отец ему с пяти лет «наливал по стопочке». И все-таки не сумел погубить. Мальчик умный, охотно отвечает на вопросы, улыбается. Он даже сочиняет свои песни, вопреки всему, наперекор судьбе, — редкое исключение среди множества загубленных водкой ребят…