Александр Колотов - Из рукописей моей матери Анастасии Николаевны Колотовой. Книга 2

Начинается борьба за умы, за то, чтобы люди думали и думали, за способность думать не только в процессе производства, но и вне его, в свободное время. Это стало необходимостью дальнейшего движения вперед.

Пусть в нашем обществе царит пока алкогольный дурман, но я уже вижу, как стряхивается он неумолимой научно-технической революцией, как закладывается начало здоровому трезвому обществу.

«Борьба за дисциплину труда», за рациональное использование внерабочего времени называем мы борьбу с пьянством.

Она только ещё начинается. Необходимость этой борьбы ещё до немногих доходит. Но она дойдёт.

Пусть не так уж много осталось моих сил, но все их, сколько есть, я посвящу этой борьбе.

Почему мне именно сейчас хочется освободиться от этого связывающего меня домашнего хозяйства? Чтобы все свои оставшиеся силы использовать с наибольшей пользой для общества, сделать то, что другой не сможет.

Как часто сменяются времена года в моей душе! То безраздельно господствует в ней весна, и поёт и ликует душа, и мысль устремляется в новый полёт, и широко разливается светлая радость, рождая тепло; то сменяет её вдруг хмурая осень с её мечтами о далёких и тёплых днях, безвозвратно ушедших; то зима начинает царить, и цепенеет душа, скованная холодом, и негде согреться ей, то начинается благодатное лето, и наливается она здоровой энергией, бодростью, силой.

Сменяются эти времена года без всякой очерёдности и без всяких внешних причин.

Я не люблю зиму и осень в своей душе, но они нужны, наверное, чтобы сильнее чувствовать радость наступления весны. Пусть осень сейчас, но я верю, что снова наступит весна. Верю и жду её, как бесценный дар моей судьбы.

Середина мая. Погода стоит холодная и часто дождливая. За всё время не было ещё ни одного теплого дня.

Молодая зелень еле-еле набирает силу. А на деревьях томятся разбухшие почки, ожидая тепла.

Тепло, тепло. Как всё живое любит тепло! А человеку нужно ещё и другое, не солнечное тепло — тепло человеческой дружбы, которого нет у меня.

Мы копаемся в садике под окном. Дома вдруг призывно зазвонил телефон.

— Ну-ка сходите кто-нибудь, послушайте, — говорю я. — Это отец, наверное, звонит.

Толя наклоняет голову и, глядя в землю, недовольным голосом бурчит:

— Если бы К.А. позвонила или ещё другой кто, ты бы сразу побежала. А если папка звонит, значит, к телефону можно и не подходить.

Уже не один раз Толя, да и другие дети упрекнули меня, что я с другими по телефону говорю с радостью, шуткой, смехом, а с отцом «строгим», сердитым голосом.

А мне кажется, что я и с Петей говорю так, как со всеми.

Как все-таки наблюдательны ребята! От них ничего не укроется, и не могу я оправдаться ничем перед ними. Разве будешь говорить Толе, что когда я в муках производила его на свет, отцу предлагала придти ночевать другая, и что обманутого доверия не прощают: разве будешь говорить, что К.А. — мать человека, которого я любила всю жизнь. Ничего этого я не скажу сыновьям, пока не вырастут. Не знаете ещё пока вы, сыны мои, что есть на свете верность, которой надо дорожить, доверие, которое нельзя растаптывать, большая любовь, которую нужно очень беречь, чья бы она ни была. Это высшие человеческие понятия, с которыми вам не приходиться пока сталкиваться в жизни, и не нужно вам пока говорить о них, не поймёте. Но я скажу вам и о ценности этих высоких понятий, скажу в своё время. И вы, я знаю, поймёте меня. Ведь вы — мои сыновья.

Какой мерой измерить тоску, которая охватывает порой меня, которая неумолимо сжимает душу, расслабляет волю, мраком застилает путь впереди? Что может быть страшнее и мучительнее этой тоски?

«Мама, ты опять заболела?» — спрашивает сын.

«Заболела, сынок».

Не вините меня, сыны мои, если мне когда-нибудь придётся не выдержать этой тоски и уйти из жизни. Пока я держусь, но ведь с годами и физических, и духовных сил становится меньше, а тоска не становится меньше. Она реже сейчас накатывает на меня, зато с большей силой. На всю жизнь завещаю вам: берегите верность, доверие и любовь, где бы с ними ни встретились. Не причиняйте людям страданий, если они их не заслуживают. Помните, обманутое доверие, растоптанную, испачканную любовь женщина всегда переносит тяжелее, чем мужчина.

Почему не пишет так долго Серёжа? Неужели совсем сломался под грузом мещанства?

Всё время в голове выражение из его письма:

«Неудачниками мы родились, неудачниками и умрём».