Вадим Абдрашитов - Портрет поздней империи. Андрей Битов

А что, если и литература в очень широком временно́м диапазоне, от Гомера до Битова, тоже не «рассчитывается» на сиюминутную идеологическую нагрузку?

Андрей Битов очень любил и даже увлекался окололитературными проектами. Он один из инициаторов памятника Чижику-Пыжику и вместе с Габриадзе готовил его открытие. С тем же Габриадзе они выпустили книжку «Пушкин в Испании». К этому ряду относится и последний памятник второго тысячелетия, памятник зайцу, который перебежал дорогу Пушкину, ехавшему (тайно) из села Михайловское в Петербург. Он пригласил меня, я с трудом вылепил зайца, заяц сидел на верстовом столбе (правда, из гранита). Заяц должен был быть бронзовый, но хозяева, увидев пластилиновую модель, ловко запатинированную под бронзу, тут же решили не отливать, а выносить «по праздникам» пластилиновую.

На открытии памятника 26 декабря (в день восстания декабристов) Битов выступил с речью о судьбе Пушкина и всей русской литературы. По многим свидетельствам Пушкин в декабре 1825 года собирался тайно приехать в Санкт-Петербург. Если бы он доехал, то несомненно оказался бы в рядах бунтовщиков и несомненно был бы осужден на ссылку в Сибирь. Где он написал бы поэму «Кучум» и вернулся в семьдесят лет в Россию, в которой, скорее всего, так и не было бы Пушкина. Но Пушкина остановил заяц, который перебежал дорогу. И он вернулся. И русская литература пошла своим великим путем! А все заяц!

В Михайловское съехались видные пушкинисты, писатели, актеры. Были интересные доклады: о дорогах в России, о понятии «заяц» в фольклоре и т. д. Один священник доказывал, что заяц вообще «нечисть» и ему нельзя ставить памятник. Были дебаты!

Я тоже поучаствовал: написал и нарисовал картинку, размножил и хотел продать на празднике (вернуть деньги за издание). Но одна деталь празднования помешала, а именно — в санях возили водку и закуску по всему Михайловскому. Я, естественно, напившись, раздарил почти все. Деньги не вернул, но нисколько не расстроился. Я ведь участник последнего памятника второго тысячелетия.

(1999. Пушкинский год)

Андрей Георгиевич говорит: давай сочиним театральный проект.

Стали обсуждать, остановились на сказке о попе и Балде.

Еще не было спектакля Уилсона «Сказки Пушкина» и интернет-баталий на тему религии.

Зацепились за тему оброка, который поп собирает с чертей.

Черти — крепостные у священнослужителей.

В чем оброк? Плоды? Какие плантации они обрабатывают?

Что это за мир?

Стали сочинять Вселенную.

Заметки, обрывки заметок…

Часть Инферно, в которой есть храмы, посвященные Единому Богу, и где черти — прихожане.

Эти Храмы в Аду — оазисы Света или уже захвачены тьмой?

Архитектура храмов в Аду — иная. Там иные условия, строить, как на Земле, нельзя.

Или все происходит на грани Ада и стремительно меняющегося мира людей?

Есть и море, населенное бесами.

Не сказано, что вода.

Огненное море?

Или наоборот — ледяное озеро Коцит.

Как выглядят подводные города бесов?

Как выглядит шикарный базар, с которого начинается сказка? Под базар в том мире выделен целый подземный Стамбул. Продают демонических и человеческих невольников всех рас и видов.

Зайчики, которых Балда достает из мешка и выдает за братьев, — босховские зверюшки.

Сбор плодов на плантациях инфернальной флоры, бесы-рабы трудятся, жара, грешные души облепили их, как мухи.

Есть демоны-крепостные, есть демоны-вольноотпущенники, которые об оброках уже век не слыхали.

Освоение Ада некими верующими рабовладельцами?

Захватили колонию в Инферно и с ней не справились?

И еще неизвестно, кто кого осваивает.

Те жители Инферно, что противились христианизации и ушли жить в море.

Часть бесов сами стали священниками.

Поп задолжал Аду, а думает, что Ад должен ему.

Балда — мощный демон, у которого задание не погубить попа — поп уже погублен — но перебросить его тремя щелчками в более далекий Ад — в следующий круг.

Каждый из щелчков — отдельный развернутый эпизод.

Первый — подпрыгнул до потолка − прыжок вверх, когда Верха уже нет.

Второй — лишился языка − онемение Мира.

Третий — вышибло ум — тотальное безумие Бытия.

Еще заметки…

Без политики.

Радостный спектакль.

Комедия.

Все пронизано Светом.