Иван Франтишев - Слава героям

Пулковские высоты! Они совсем близко. Может быть, и отец лежал вот на этой самой опаленной земле. Он считал себя беспартийным большевиком с октября 1917 года. А сына только вчера приняли в кандидаты партии. Запомнилась жаркая, дымная землянка, взволнованный, наполненный теплотой голос заместителя командира по политической части: «Достоин»…

…Огневой вал точно в назначенную минуту покатился вперед, поднимая густое облако пыли и дыма над вражескими траншеями, ходами сообщения, огневыми точками. И сразу же командиры подали сигнал атаки.

Ефрейтор резко оттолкнулся от оледеневшего снега и крикнул номерным расчета:

— Пошли! Пора!

Пулемет катили от воронки к воронке. Падали, прижимаясь к земле, услышав завывание мины.

На линии третьей траншеи по атакующим бойцам хлестнул свинцом вражеский пулемет. Ушков осмотрелся и увидел на сером сугробе немецких пулеметчиков. Не теряя ни секунды, не выбирая особенно позиции, Дмитрий установил «максим» на ровной площадке и точной длинной очередью прошил лежавших в сугробе. За спиной услышал гулкое нарастающее «ура», и сразу как-то легче стало дышать. Спасенные от беды боевые друзья снова устремились вперед.

Выполняя команды ротного, Ушков с товарищами надежно прикрывали наступающих огневым щитом.

Передвигаясь от рубежа к рубежу, пробились к деревне Новоселье. Фашисты бросили в контратаку роту автоматчиков. Ефрейтор вместе с подносчиком установил пулемет на каменистой высотке. Как только цепь выкатилась на открытую поляну, не торопясь открыл кинжальный огонь. Бил до тех пор, пока не кончилась лента. Когда вставлял новую, минометная батарея немцев ударила по высотке. Осколками были убиты номерные расчета. Ушков, оглушенный разрывами, дважды раненный, сполз с высотки в укрытие, залепил хлебным мякишем и плотно затянул отодранной полой маскхалата пробоину в кожухе пулемета.

Из березовой рощи выбежали вражеские солдаты. Они двигались стремительно, намереваясь ударить во фланг наступающим. Ефрейтор Ушков продернул последнюю ленту и повел пулеметом слева направо. Видел, как бегущие падали на темный снег.

Рядом разорвался вражеский снаряд. Ушков снова был ранен. Но он все же нашел в себе силы отползти из полосы обстрела и вытащить пулемет.

Санитары наткнулись на обессилевшего пулеметчика, положили его на волокушу. Ушков тихо попросил:

— Пулемет поставьте ко мне. Вместе…

И потерял сознание.

…Две недели у изголовья Дмитрия Ушкова дежурили медицинские сестры. Опытные врачи извлекли из тела солдата шесть осколков. Ушков потерял так много крови, что даже повернуться самостоятельно не мог. И все-таки одолел смерть.

Когда отдирали присохшие к ранам бинты, солдат морщился и покусывал пухлую губу. Если бы знала мама, как тяжело ее сыну. Теплые, проворные руки матери запомнились с детства. Руки, режущие румяный, похрустывающий хлеб и наливающие молоко, зашивающие располосованную рубашку и поправляющие сползшее одеяло. Все лучшее в детстве связано с именем матери.

Как только вернулись силы, Дмитрий написал матери письмо:

«…Меня ранило в шести местах. Но я об этом не думаю. Заживет! Когда шел в бой, забыл про себя, а когда ранило, не заметил, пока не упал… У меня одна мечта: закончить бы поскорей войну и с победой вернуться домой… Скоро два года, как не бывал в крестьянском дому, не видел деревень хороших, а только развалины. Ночевал в полях, в лесах. Ну, это все как-нибудь переживем, а врага доконаем…»

Затянулись раны, и ефрейтор Ушков снова вернулся в строй. Командир был рад бывалому солдату. Его на любое дело можно поставить. И товарищам поможет словом и делом, расскажет, как вести себя в бою, как перехитрить врага и с честью выполнить боевой приказ.

…Вот и кончилась недолгая передышка. Снова надо идти в бой. 10 июня 1944 года Дмитрий Ушков написал матери и сестре коротенькое письмо:

«…Пишу с дороги. Сейчас идем в наступление. Если выйду жив и невредим, напишу подробно.

13 июня 1944 года вторая рота, в которой служил Дмитрий Ушков, получила приказ овладеть Мустоловскими высотами на Карельском перешейке. Обнесенные четырехрядным проволочным забором, прикрытые минными полями и дзотами, эти высоты служили своеобразным замком к мощному опорному пункту противника.

На рассвете саперы попытались перерезать перепутанные колючие нити проволоки, но попали под минометный огонь. Никто из них не вернулся в роту.