Иван Франтишев - Слава героям

Осажденному городу, лишенному водопровода и канализации, грозит и другой, не менее страшный, чем фашистские войска, враг — эпидемия. Это хорошо понимают в Смольном.

Второй месяц изо дня в день ленинградцы выходят из заледенелых, насквозь промерзших домов, шатаясь, берут лопаты, фанерные листы, детские санки. Очищают дворы, улицы, вывозя отбросы, убирают снег, достигший метровой толщины. Часто находят тела людей, умерших зимой.

Город борется и не собирается складывать оружия. Его не сломили ни огневой штурм, ни голодная блокадная зима.

Таков Ленинград к весне сорок второго года. А в ставке Гитлера снова начинают бредить о захвате его штурмом. Наша разведка донесла о приезде ранней весной под Ленинград генерал-фельдмаршала Кейтеля. Что он рассматривал в бинокль с окраины разрушенного и сожженного города Пушкина? О чем он совещался с командующим группой армий «Север», со штабными офицерами 18-й немецкой армии, осаждавшей Ленинград?

И об этом говорят в Смольном в предрассветное утро.

— Сегодня в Ленинград прилетает генерал Говоров, — сообщает Жданов. — Он назначен заместителем командующего фронтом. Что вы о нем можете сказать?

— Я знаю его как опытного артиллериста, — говорит Одинцов.

— На сегодня все, — подымается из-за стола Андрей Александрович. — Встретимся — увидим и узнаем.

Самолет летел над Ладогой. Огромное озеро еще покрывал серебристый лед, но во многих местах уже темнела пепельно-серая вода. Кое-где по льду пробирались машины.

«Дорога жизни», о которой Говоров много слышал, доживала если не последние часы, то, во всяком случае, дни. Сдаст лед, и опять Ленинград окажется в полной блокаде.

Под крылом самолета промелькнули приземистые склады на западном берегу, скопище железнодорожных вагонов.

«Маскировка могла быть лучше», — заметил про себя Говоров, как человек, все привыкший оценивать в первую очередь с военной точки зрения.

Показался Ленинград. Здесь когда-то, вопреки юношеским планам Говорова, совсем по-иному, о чем теперь Леонид Александрович нисколько не жалел, определилась его судьба. Приехал учиться в Политехнический институт, выдержал экзамены, был зачислен на кораблестроительное отделение. Но инженером так и не стал. Шла первая мировая война. Его призвали в армию, направили в артиллерийское училище. А сейчас, спустя четверть века, ему доверили командовать группой войск, непосредственно защищающих Ленинград.

Леонид Александрович Говоров был мало известен широким кругам командного состава армии. Многие привыкли считать, что командующими фронтами назначаются обычно люди уже популярные в народе и армии, чьи имена, известность и боевая слава связаны еще с героической эпохой гражданской войны. Знали К. Е. Ворошилова, С. М. Буденного, С. К. Тимошенко и еще некоторых крупных военачальников.

А Говоров? Кто, собственно, он?

Полковник Одинцов, знавший Говорова по Артиллерийской академии в тридцать восьмом году, сказал товарищам, что Леонид Александрович считался одним из лучших преподавателей тактики артиллерии, и добавил свойственным ему шутливым тоном:

— А вот характер Говорова — полная противоположность фамилии. Да, впрочем, сами убедитесь…

Некоторые помнили, что Говоров во время советско-финляндской войны был одним из инициаторов применения орудий большой мощности для разрушения железобетонных дотов линии Маннергейма огнем прямой наводки. Знали еще, что в Ленинград он приехал с Западного фронта, а там командовал армией, с которой оборонял Москву. Вот и все, что было известно. И никто в штабе не догадывался, каким нелегким был его жизненный путь и как однажды он едва не оборвался трагически и нелепо.

Говоров родился в 1897 году в семье крестьянина села Бутырки Вятской губернии. Его отец в молодости бурлачил, потом служил матросом на пароходах и наконец осел в маленьком уездном городке Елабуге, став делопроизводителем в реальном училище. Позднее здесь и учились его сыновья. Уже с четырнадцати лет Леонид начал трудовую жизнь как репетитор неуспевающих учеников. Его однокашники увлекались танцами, ухаживали за гимназистками, а Леонида трудно было вытащить куда-нибудь. Он и в юности был суховат, малоразговорчив. Много читал. В 1916 году, когда ему исполнилось девятнадцать лет, уехал в Петроград. Октябрьская революция застала Говорова в Томске, где он служил младшим офицером мортирной батареи. Старая царская армия развалилась, и Говоров возвратился в Елабугу.