Иван Франтишев - Слава героям

А через несколько дней Владимир Пчелинцев вместе с другими бесстрашными снайперами сидел в светлом зале Смольного. В том самом зале, где выступал Ильич, где была провозглашена Советская власть, за которую теперь насмерть бились с врагами советские люди. Пчелинцев сидел рядом с Иваном Вежливцевым и Петром Голиченковым. Наконец-то он встретился со своими старыми и добрыми друзьями по общей борьбе. И на фронтовом слете снайперов они поклялись в этой тяжелой борьбе одерживать победу за победой.

Владимир Николаевич Пчелинцев, как и его фронтовые друзья, еще не раз выходил на опасные задания. Не раз гремели его меткие выстрелы. Не раз приносил он артиллеристам сведения о вражеских огневых точках.

Участвовал он и в атаках, обучал боевому мастерству молодых товарищей и сам учился. Мужал, закалял волю, характер.

Фронтовые дороги изменили все его жизненные планы. Мечтатель и романтик, студент-горняк стал опытным командиром. Офицер-коммунист и сейчас щедро делится своим опытом с молодыми бойцами.

В четыре часа утра в Смольном еще затемнены окна. В длинных гулких коридорах, в многочисленных комнатах тише, чем днем. Но и ночью в Смольном ни на минуту не затихает напряженная жизнь командного пункта. Здесь сосредоточено партийное и военное руководство обороной города-фронта. Из Смольного идут линии связи и в штабы соединений, и в партийные комитеты заводов, и в партизанские отряды в тылу врага. Через Смольный осажденный город Ленина связан со всей страной, ведущей смертельную борьбу с оккупантами.

В непрерывном сражении, начиная от границы с Восточной Пруссией до Пулковских высот и Шлиссельбурга, советские войска перемололи многие фашистские дивизии, которые предназначались для захвата Ленинграда и Москвы. Войска, оборонявшие город, сковали силы двух вражеских армий, лишив Гитлера возможности использовать их на других участках советско-германского фронта.

В предутренний час начальник штаба генерал-лейтенант Дмитрий Николаевич Гусев и командующий артиллерией полковник Георгий Федотович Одинцов обычно докладывают члену Военного совета Андрею Александровичу Жданову оперативную сводку за истекший боевой день.

— Огнем снайперов-истребителей сегодня уничтожено восемьдесят вражеских солдат и офицеров…

…По Свердловскому району города за десять минут артиллерийского налета противник выпустил сто один тяжелый снаряд. Все — по заводу «Севкабель»…

— И сегодня по одному району? — переспрашивает Жданов.

— Да, Андрей Александрович, — отвечает командующий артиллерией. — Немцы перешли от разбросанного огня по разным улицам и зданиям к сосредоточенному.

— Рассчитывают разрушать город методически, — замечает Жданов. — Изуверская педантичность!

Полковник Одинцов напоминает, что за март по городу было выпущено семь тысяч триста восемьдесят тяжелых снарядов: в полтора раза больше, чем в феврале, и в три раза больше, чем в январе.

— Нельзя дальше этого допускать, товарищ Одинцов. Нашей артиллерии, думается, пора переходить от оборонительной к наступательной тактике.

Далее разговор идет о количестве получаемых Ленинградом снарядов крупных калибров, о методах ведения огня, о технических средствах разведки позиций осадных орудий врага.

Доклад временами прерывается. Зазвонил телефон. Группа фашистских бомбардировщиков прорвалась к городу. Из штаба МПВО докладывают о местах падения бомб.

А потом краткий и неутешительный разговор Жданова с командующим фронтом генерал-лейтенантом Михаилом Степановичем Хозиным, который находится за Ладожским озером, руководит боевыми действиями 8-й и 54-й армий, пытающихся прорвать блокаду города с внешней стороны кольца. От слов «продвижения нет» у Жданова тяжелеют веки. Он молча кладет трубку…

Весенняя распутица сковала наступательные действия войск на всех участках. Внутренние силы блокированного города — 23-я армия на Карельском перешейке, 42-я и 55-я армии на юго-западе, части Приморской группы на Ораниенбаумском плацдарме, — ослабленные в боях 1941 года, продолжают пока лишь позиционную оборонительную и истребительную борьбу с фашистами. Талая вода заливает траншеи и землянки, размывает минные поля; с ледовой «дороги жизни» через Ладожское озеро идут сводки о последних героических рейсах водителей по льду, покрытому водой; на плацдарме у Невской Дубровки еще держатся части 86-й стрелковой дивизии, но вот-вот вскроется Нева, и тогда солдаты на этом крохотном «пятачке», за который шла кровавая битва больше четырех месяцев, будут отрезаны…