Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Спустя десять дней бои закончились. «И мы услы­шали тогда, как звенит лед на Вуокси-Вирта, как шумит ветвями красавец лес, как стучит о сосну дятел, — рань­ше мы ничего не слышали из-за канонады». Так писал позже, в знаменитых «Письмах к товарищу», об этой поре Борис Горбатов.

Новая граница прошла от Финского залива северо-западнее Выборга.

* * *

Вернувшись в Ленинград, Канторович прочитал га­зеты сразу за несколько дней. Шел апрель 1940 года. 11 апреля — «Операции германских войск в Норвегии и Дании». 12 апреля — «Морской бой у Скагеррака». 13 ап­реля — «Морские и воздушные бои на севере». 14 апре­ля — «Военные действия в Норвегии». Он видел карту Европы. И вспоминал недавние бон и походы. И минув­шую зиму, и осень. На рабочем столе лежали еще не оконченные рассказы, записные книжки, отразившие со­бытия последних месяцев. Может быть, именно в эти дни очередной фашистской агрессии он написал: «Крепость на берегу Буга. Старый вал с бастионами, с мелкой или­стой канавкой вместо рва вокруг... Немцы на той сто­роне. Серый немецкий часовой методически ходит взад и вперед по берегу возле самой воды». Пройдет немно­гим больше года, и Брест станет грозной преградой на пути фашистов.

Канторовичу предстояло сделать многое в оставший­ся год: и книжку «Пограничники идут вперед», и новые рассказы, вернувшие его к азиатской теме («Отчего ты не спишь?..», «Сын старика»). Он продолжал работу над сценарием «Полковник Коршунов» для Ленфильма. «Пограничники» вышли в издательстве «Художественная литература» осенью 1940-го, еще одна книга (рассказы) появилась в «Советском писателе» в начале 1941-го. Только с поездками стало сложнее, хотелось побыть до­ма, в семье: маленькая дочь требовала и отцовского внимания.

Продолжается переписка с друзьями-пограничниками, с журналом «Пограничник». В письмах писателя отра­жены и творческие планы, и значительные события в его общественной жизни. В одном из писем Г. Г. Соколову, [22] Полковник, затем генерал, Соколов был прототипом полков­ника Коршунова. Хорошо знавший его М. Тихонов называл Соко­лова «героем пограничных битв... цельным, достойным воином и доблестным человеком». тогда командовавшему пограничными войсками страны, Л. Канторович сообщал в мае 1940 года: «Вчера вечером меня приняли в члены партии. Мне очень хотелось напи­сать тебе об этом... То количество времени, которое ты уделял мне, и то отношение, которым ты меня баловал, я старался использовать как мог лучше, и я доволен, уда­чами, творческими и любыми другими, я обязан прежде всего тебе. Я рад, что лучшую свою книжку я тебе посвя­тил. Я буду очень стараться, чтобы еще услышать слово «благодарю», сказанное твоим басом».

Из переписки с пограничниками видно, как много было у писателя замыслов, рассчитанных на долгое вре­мя. Отвечая Л. Канторовичу, один из политических руко­водителей погранвойск Мироненко писал: «Ваши творче­ские планы настолько обширны, что приводят меня в вос­торг и вызывают желание хоть как-нибудь, вернее чем-нибудь Вам помочь» (14 сентября 1940 г.).

Над одним из этих замыслов писатель напряженно работал в течение последнего предвоенного года. В ар­хиве сохранилось подробное изложение характера новой работы: «״Три бойца“ — так (условно) называется вещь, над которой я сейчас работаю. Это будет большая по­весть или роман о трех молодых людях, почти мальчиш ках, пришедших рядовыми бойцами в Красную Армию». Писатель утверждал, что наша армия воспитывает лю­дей, и характеры их он хотел показать в произведении, занимавшем его уже несколько лет.

Запись не датирована, но сделана она, очевидно, не раньше апреля 1940 года, ибо в ней сказано: «только после финской войны мне стали ясны конец и основные части романа». Интересно указание на связь романа с повестью «Полковник Коршунов». Автор так опреде­ляет две основные темы своей книги: «. . .тема о коман­дире, о полководце, о человеке, решающем судьбы сраже­ний и людей (в романе будет действовать командарм Коршунов, «выросший» герой одной из моих книжек), и основная тема — о воспитании бойца, о пафосе профес­сии ״нижнего чина״».

В течение года писатель думал завершить роман объ­емом в 15 листов. Зная темпы его работы и то, что «все материалы собраны», можно было надеяться на успеш­ное завершение книги (видимо, другое ее название — «Мы — бойцы»). На тех же листках, где и отрывки из ро­мана, есть карандашная запись распорядка дня Канто­ровича. Этот распорядок объясняет истоки его огромной производительности. В основе был труд, ежедневный, целеустремленный. Вот он, один писательский день, ха­рактерный для той поры, которая не приходилась на поездки и путешествия: