Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Киноорганизации, обсуждавшие сценарий «Полков­ник Коршунов», оценили возможности темы и ее вопло­щения. Из переписки автора со студией, в частности, вид­но, как усложнились задачи, поставленные перед писате­лем. В письме начальника сценарного отдела Ленфильма режиссера И. Трауберга звучала заинтересованность и понимание принципиальных возможностей такого фильма. Но больше всего режиссер был озабочен поисками гибкой и компактной формы для воплощения замысла. Отсюда деловые конструктивные советы, как «строить сюжет», предложение возможных вариантов.

В последнем по времени отзыве Ленфильма о сцена­рии отмечены важные идейные соображения, касающиеся общего замысла произведения. Старший редактор сценар­ного отдела С. Кара указал на оригинальность, нешаблонность образа героя и всей окружающей его обстанов­ки. Анализируя сценарий, С. Кара глубоко мотивировал его значение и дал подробную характеристику Алек­сандру Коршунову, командиру, по-новому осмысляющему свою профессию военного. «Такого образа красного офи­цера еще не было создано нашей кинематографией», — писал он. Чрезвычайно важной чертой произведения ре­цензент считал воссоздание своеобразной атмосферы советского пограничного гарнизонного городка. Полувоенная жизнь здесь не только не приглушила культурные интересы гражданского населения, а, напротив, тесно свя­зала интеллигенцию городка с пограничниками. Автор отзыва подчеркивал, что атмосфера единства этих куль­турных интересов звучала в сценарии полемически по отношению к разобщенности военной и гражданской («штатской» по дореволюционной терминологии) интел­лигенции в старой армии. Разобщенность эта неоднократ­но отражалась нашей литературой, особенно в «Поедин­ке» А. Куприна.

Авторская работа над сценарием «Полковник Коршу­нов» продолжалась свыше двух лет. Писатель немало поработал над характеристикой личных, семейных взаи­моотношений героев, которые в повести были приглуше­ны. Если в повести Анна, жена Коршунова, возникала где-то на втором плане, то в сценарии история их любви до женитьбы показана в испытаниях, которым эта любовь подверглась. Анна — медсестра в местной больнице. Друг Коршунова командир Лобов любит Анну, рассказывает Коршунову о своей любви, уверен в ответном чувстве де­вушки. И Коршунов затаился, не желая быть соперником товарищу. После гибели Лобова Анну намерены отпра­вить из городка в другое место, но она просит разрешить ей остаться в больнице. Объясниться Коршунову и Анне трудно. Его признание происходит лишь после ранения, в бреду. Затем следует объяснение в больничном саду: здесь и смущение выздоравливающего, и робость, и чув­ство вины перед погибшим другом. В этих новых эпизо­дах развернута не только любовная линия. Анна пред­стает в сценарии и как друг Коршунова, и как поверен­ная его самых заветных планов. Именно ей первой он сообщает о намерении уехать для поступления в военную академию.

Автор искал новые сюжетные линии, он помнил, что пишет произведение для киноэкрана, требующее особых изобразительных форм. Он стремился дать колорит места, времени, искал контрасты света и тени, видел их в противопоставлении мрачных гор и ослепительного солн­ца, вороного коня и белой лошади, жаркого яростного боя и деталей мирного труда. Наверное, его связывало отсутствие в ту пору цветного кино. Можно лишь пред­ставить себе, как бы проявилось в таком кинематографе искусство Канторовича-художника.

Работа над сценарием вступала в заключительный этап. Приведенный выше последний отзыв Ленфильма датирован 27 марта 1941 года. Два последних официаль­ных документа посланы автору 29 мая и 12 июня. Пер­вый— об отправке второго варианта сценария в Москву, в Управление художественных фильмов Комитета по де­лам искусств. Второй — о получении отзыва из Москвы: необходимы дополнительные исправления в сценарии. «Просьба зайти в ближайшие дни» — так заканчивалось июньское письмо. По зайти в «ближайшие дни» автор не успел — наступило 22 июня...

У писателя, художника, путешественника Л. Канто­ровича было два очевидных таланта — талант работать и талант дружить. Это была всегда дружба творческая. В начале 30-х годов, пройдя полосу ученичества у Гри­горьева и подражания Гроссу, он увлекся манерой В. Ле­бедева. Лев Владимирович стал бывать в мастерской художника, неподалеку от ленинградского цирка. Но, увлекшись рисунками Лебедева, Канторович вскоре сам увлек его — пригласил вместе поехать к пограничникам, пожить у них. И вот уже оба художника рисуют одновре­менно одного матроса-пограничиика.