Раиса Мессер - Жизнь и книги Льва Канторовича

Л. Канторовича интересуют подлинные герои Арктики — капитан маленького ледокола («Охота»), стармех Трубин («Преступление стармеха Трубнна»), полярный летчик («Анатолий Дмитриевич»), зимовщики Северной Земли, он с теплотой говорит о мальчике, родившемся на зимовке («Соймико»)...

Капитан ледокола славится своей осторожностью. Не­которые даже смеются над ним, считая трусом. Но он не трус. Север приучил его видеть опасность всюду. Он плавает капитаном около двадцати лет, но в трудные ми­нуты никогда не уходит с мостика. Картам незнакомых мест он не верит. Вот бухта, куда не заходил ни один мореплаватель. Никто не измерял ее глубин, не знает мелей и подводных камней. Линия берега намечена на карте наугад. Три дня капитан примеряется, прежде чем начать высадку промышленников-зверобоев с семьями. Он не обращает внимания на недовольство команды его «робостью». Трое суток не ложится, не умывается, не отрываясь глядит на берег в поисках входа в бухту. И на четвертый день по одному ему известным признакам находит нужное место высадки. Автор не высказыва­ет никаких восторгов, он вроде бы лишь сообщает, информирует, но таким образом очерчивает сильный характер.

Так же без нажима говорится о незаметной, будничной работе летчика Анатолия Дмитриевича. Но один только штрих запомнится: летчик летает в ледовую разведку дважды в сутки, но сесть он может только на воду иначе — катастрофа... Старый коммунист, партизан времен гражданской воины Трубин — герой одного из очер ков («Преступление стармеха Трубина»). Нарушая приказ, он добивается главного — снимает пароход с мели . Казалось бы, один описания поступков. Но из небольших деталей видно, как велико душевное напряжение героев. Даже слова «Пошел, пошел!», относящиеся к тому, что пароход сошел с мели, звучат у разных персонажей по-разному.

В своих очерках Л. Канторович стремился, пусть крат­ко, показать характер героя. Психологически достоверны характеристики в очерках «Стоянка по возможности» (штурман Петух), «Охота» (осторожный капитан). Ин­тересны, точны здесь не только человеческие портреты, но и картины природы, поведение зверей. Однако иногда начинающий писатель оказывался в плену штампов, ког­да он хотел раскрыть душевное состояние героя. В очерке о старшем механике, например, напряжение героя в труд­ные минуты передано так: «Трубин вылез на палубу и вытер бледное лицо влажным платком». Или: «Ему вдруг стало жарко, но не было времени вытирать пот, и тонкие струйки вытекали из-под фуражки в всклокоченную бо­роду». Очевидно, очерк был бы интересней, если бы ав­тору удалось показать двух капитанов (ледокола и па­рохода), которые не соглашались с верными, как оказа­лось, действиями Трубина.

В дальнейшем, перейдя к сюжетной прозе, на мат е­ риале, освоенном глубже, Канторович изживал недостатки своих ранних вещей. Но было в его книжке об Арктике и то положительное,что развивалось им в дальнейшем. Прежде всегоэто жажда самостоятельных открытий в тех областях жизни, о которых он раньше знал понаслышке, это стремление сказать об увиденном по-новому, по своему. В арктических очерках были сделаны писателем первые шаги клирическому раскрытию психологии людей, их взаимоотношенийс животными, природой. Север много дал Канторовичу-художнику. В описаниях аркти­ ческой героикион спокоен, но как эмоциональны краски, и х оттенки,как резко графичны рисунки.

Лев Владимирович довольно критично относился к первым своим писательским опытам. В своей автобио­ графии ,написанной в начале войны, он заметил: «Пер­вые мои книжки были скорее очерками, я написал их просто для того, чтобы рассказать о вещах интересных ималоизвестных». В этих словах — облик Канторови­ ча —человека и писателя. Ему было бесконечно интерес­но жить, открывая новое, а тем, что открыл, он должен был поделиться с другими. Книжки о его первых путе­шествиях сильны не одной лишь достоверностью, доку­ментальностью. В них сказался сам автор. «Вещи ин­тересные и малоизвестные» он находил всю жизнь.

О широте этих поисков свидетельствуют не только произведения писателя, но и материалы его архива, на­считывающего 67 рукописей и машинописных текстов.* 1Здесь — произведения прозы, сценарии фильмов, пьеса, тексты радиовыступлений, листки из записных книжек, деловая переписка.