Карел Рихтер - Его звали Отакар

Эта мысль прослеживается и в разговоре, который произошел осенью в Куйбышеве между теперь уже полковником Свободой и заместителем народного комиссара иностранных дел Вышинским.

Командир батальона познакомился с ним около года назад в Бузулуке на банкете в честь генерала Сикорского. Когда, казалось, ответ на письмо И. В. Сталину где-то слишком долго пролеживает, полковник решился на смелый шаг.

Он вошел в здание комиссариата и попросил приема непосредственно у Вышинского. Человек за письменным столом измерил полковника холодным взглядом из-за поблескивающих стекол очков. Узнав, что командир чехословацкой части пришел по поводу их прошения о направлении на фронт, он не очень тактично перебил его:

— Но вы ведь уже направили письмо.

— Да, я хотел бы вам объяснить, почему мы избрали такой путь…

— Это дело другого рода. Что вы хотите сейчас конкретно? — В голосе заместителя народного комиссара послышались нетерпеливые нотки.

Полковник Свобода сказал так коротко, как только мог:

— Мы хотим на фронт!

— Сколько вас? — Заместитель народного комиссара, конечно, знает об этом. Он спрашивает только для того, чтобы подчеркнуть: вас мало.

— Один батальон, — отвечает Свобода по-русски.

— Лишь один батальон?! — с сомнением произносит Вышинский. — Вас же уничтожат в первом бою.

Но полковник твердо стоит на своем:

— Мы читали речь маршала Сталина. Он сказал в лей, что каждый гражданин, который здоров и может власть оружием, должен на фронте сражаться с фашизмом. Важен, таким образом, каждый человек, а нас почти тысяча. Если вы пошлете нас на фронт, мы свою задачу выполним. А если вы не удовлетворите нашу просьбу, то мы направим вам тысячу писем от каждого бойца. — Полковник от волнения повышает голос: — А если вы и потом не пойдете нам навстречу, то будете нести ответственность перед нашим народом за то, что не дали нам возможность сражаться вместе с вами против фашизма! — Командир чехословацкой части замолчал, осознав, что заговорил слишком резко.

Но Вышинский, вместо того, чтобы рассердиться, превратился неожиданно в дружески настроенного, вежливого человека. Казалось, что до этой минуты он как бы испытывал, как далеко заходит решимость Свободы. С лицом, озаренным улыбкой, он встал из-за стола и обнял чехословацкого полковника.

— Товарищ Свобода, я могу уже сегодня поздравить вас с отъездом на фронт.

Вскоре после этого, 22 ноября, майор Камбулов по приказу генерала Г. С. Жукова сообщил командиру 1-го чехословацкого батальона о том, что Верховный Главнокомандующий решил послать батальон на фронт.

В штабе батальона забренчал телефон. С бузулукского вокзала сообщали: только что получена партия нового оружия для чехословацкой части. Надпоручик Ломский немедленно информирует об этом командира батальона и сразу же отдает необходимые распоряжения. Все радуются. Оружие прибыло!

Вскоре перед зданием штаба остановился крытый брезентом грузовой автомобиль. Из кабины выскочил молодой советский лейтенант и, приложив руку к пилотке, доложил полковнику Свободе, рядом с которым стояли такие же, как и он нетерпеливые командиры рот Ярош, Кудлич, Янко, другие офицеры, что оружие для чехословацкой воинской части в СССР доставлено в полном порядке. Командир батальона, излучая глазами радость, подошел к советскому лейтенанту и по-мужски, крепко пожав руку, поблагодарил его.

Лейтенант кивнул солдату, выглядывавшему из-под брезента. Красноармеец шустро достал автомат с красно-коричневым прикладом и круглым магазином, протер тряпкой металлические части, смазанные маслом, и подал оружие лейтенанту. Тот передал новенький блестящий автомат Людвику Свободе. Командир батальона окинул долгим взглядом офицеров и бойцов, которые между тем уже тоже собрались, поднял автомат над головой, потом дрожащими руками прижал его к груди и поцеловал. Каждый, кто стал свидетелем этого торжества, испытывал чувство гордости и радости.

Машина с драгоценным грузом поехала к складу. Красноармейцы в кузове не успевали класть оружие на вытянутые руки чехословацких бойцов: автоматы, новейшие самозарядные винтовки, ручные и станковые пулеметы, револьверы, длинные противотанковые ружья. Через несколько дней в батальон поступят и минометы с противотанковыми пушками.

Настроение, которое охватило чехословацких солдат и офицеров, весьма ярко охарактеризовал в своем послании в Государственный совет в Лондон майор Врбенский: