Карел Рихтер: Его звали Отакар

24 декабря 1942 года чехословацкие воины в Бузулуке праздновали сочельник. Для многих из них наступающее рождество будет первым и последним, встреченным в этом приуральском городке.

Вечером в офицерской столовой при штабе чехословацкой воинской части засветилась разноцветными огнями наряженная елка. В пять часов сели за праздничные столы бойцы рот и взводов. Командир части полковник Свобода вместе с офицерами штаба и советскими офицерами связи ходит от роты к роте, желает всем веселого рождества и благополучного возвращения домой. Все понимают, что кто-то из них этого счастливого мига не дождется, но каждый верит, что лично ему счастье все-таки улыбнется. Что бы там ни было, а настроение отличное: рождество! К тому ж и с фронта приходят добрые вести.

Наступление германской армейской группы «Гот», предпринятое из района Котельниковского с целью вызволения окруженной у Сталинграда армии Паулюса, было успешно отражено. Хотя немецкие танки к 19 декабря и отделяло от окруженных фашистских войск всего сорок километров, непреодолимая оборона советской 2-й гвардейской армии генерала Малиновского, осуществленная совместно с 51-й армией, заставила противника самого перейти к обороне. Двенадцатидневная операция по деблокированию окруженной армии, предпринятая немецко-фашистским командованием, потерпела провал. Уничтожение в сталинградском котле трехсоттысячной армии стало неизбежным. Обреченные на гибель войска постепенно перемалываются жерновами советских войск, как зерно в мукомольне. Они, отказавшись от разумного предложения капитулировать, погибают, сокрушаемые советским оружием, морозом, голодом и крайним изнурением. Победа в Сталинградской битве — самый большой подарок к этому рождеству. Подарок всему миру, всему человечеству.

Вот и Отакар Ярош ежедневно изучает сообщения, получаемые с фронта. С какой радостью оказался бы он сейчас вместе со своими солдатами в сталинградских окопах!

Полдевятого за празднично накрытые столы в офицерской столовой сели офицеры. Вера Тиха так описывает этот вечер:

«…офицерская столовая была довольно большим помещением. Кроме, собственно, столовой в нем была прихожая и комната, где по воскресеньям мы устраивали танцы. Там стояло пианино, на котором играл Гольцер, рядом с ним обычно находились Шарф, энергично двигавший телом в такт звукам своей скрипки, и Качирек, уже тогда пожилой человек, с серьезным видом дувший в кларнет. Время от времени к ним присоединялся еще один офицер, — пусть будет земля ему пухом, — который так, ради забавы, садился за барабан. Еще там стоял такой маленький столик, за которым сидела очень красивая русская девушка, принимавшая деньги за питание…

По левую сторону, напротив двух окон, стоял длинный стол… еще дальше, на другой стороне этого помещения, за барьером находилась кухня. В самой столовой кроме этого длинного стола были еще небольшие столы. Свобода садился в центре длинного стола спиной к окнам. У стенки, разъединявшей столовую и комнату для танцев, стояла елка, наряженная всевозможными самодельными украшениями. К праздничному ужину приготовили бифштекс с картофельным гарниром. Старик пил до дна, но только воду…»

Певческий кружок исполнил для командира песню, которую сочинили для него в качестве подарка Мареш и Траубман:

Во всех углах столовой завязался оживленный громкий разговор; офицеры провозглашали тосты, звенели стаканами. На здоровье! Чтоб нам через год уже быть дома!

Неожиданно двери распахнулись и в столовую ворвались люди а белой маскировочной одежде немецких парашютистов, в руках — пистолеты и автоматы, нацеленные на чехословацких офицеров.

Резкий крик:

— Hände hoch! [1] Руки вверх! (нем.)

Разговор и смех сразу стихли. Стволы автоматов показались и в обоих окнах. Секунды полного замешательства. Все в недоумении: что происходит? Что это за люди?..