Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 1

Ну а я спивался.

Только водка на троих,

Только пика с червой.

Комом все блины мои,

А не только первый.

Вот раньше жизнь: и вверх и вниз идёшь без конвоира,

Покуришь план, пойдёшь на бан и щиплешь пассажиров.

А на разбой берёшь с собой надёжную шалаву,

Потом за грудь кого-нибудь и делаешь варшаву.

Пока следят, пока грозят, мы это переносим.

Наелся всласть, но вот взялась «Петровка, 38».

Прошёл детдом, тюрьму, приют, и срока не боялся,

Когда ж вели в народный суд, немного волновался.

Зачем нам врут — «народный суд» — народу я не видел.

Судье простор, и прокурор тотчас меня обидел.

Ответил на вопросы я, но приговор с издёвкой,

И не согласен вовсе я с такой формулировкой.

Не отрицаю я вины — не в первый раз садился.

Но написали, что с людьми я грубо обходился.

Неправда, тихо подойдёшь, попросишь сторублёвку…

При чём тут нож, при чём грабёж? Меняй формулировку!

Эх, был бы зал, я б речь сказал: «Товарищи родные!

Зачем пенять, ведь вы меня кормили и поили.

Мне каждый деньги отдавал без слёз, угроз и крови.

Огромное спасибо вам за всё на добром слове».

И этот зал мне б хлопать стал, и я б, прервав рыданья,

Им тихим голосом сказал: «Спасибо за вниманье».

Ну правда ведь, неправда ведь, что я грабитель ловкий.

Как людям мне в глаза смотреть с такой формулировкой?

Это был воскресный день, и я не лазил по карманам —

В воскресенье отдыхать — вот мой девиз.

Вдруг свисток, меня хватают, обзывают хулиганом,

А один узнал, кричит: «Рецидивист!»

— Брось, товарищ, не ершись. Моя фамилия Сергеев.

Ну, а кто рецидивист, — ведь я ж понятья не имею.

Это был воскресный день, но мусора не отдыхают,

У них тоже план. Давай, хоть удавись.

Ну, а если перевыполнят, так их там награждают.

На вес золота там вор-рецидивист.

С уваженьем мне: «Садись». — Угощают «Беломором».

Значит, ты рецидивист? Распишись под протоколом.

Это был воскресный день, светило солнце, как бездельник,

И все люди, кто с друзьями, кто с семьёй.

Ну а я сидел, скучал, как в самый гнусный понедельник —

Мне майор попался очень деловой.

Сколько раз судились вы? — Плохо я считать умею.

Но всё же вы рецидивист? — Да нет, товарищ, я —

Сергеев.

Это был воскресный день, а я потел, я лез из кожи,

Но майор был в математике горазд.

Он чегой-то там сложил, потом умножил, подытожил

И сказал, что я судился десять раз.

Подал мне начальник лист, расписался, как умею,

Написал: «Рецидивист по фамилии Сергеев».

Это был воскресный день, я был усталым и побитым,

Но одно я знаю, одному я рад:

В семилетний план поимки хулиганов и бандитов

Я ведь тоже внёс свой очень скромный вклад.

Нам ни к чему сюжеты и интриги,

Про всё мы знаем, что ты нам ни дашь.

Я, например, на свете лучшей книгой

Считаю кодекс уголовный наш.

И если мне неймётся и не спится,

Или с похмелья нет на мне лица,

Открою кодекс на любой странице,

И не могу — читаю до конца.

Я не давал товарищам советы,

Но знаю я, разбой у них в чести.

Вот только что я прочитал про это:

«Не ниже трёх, не свыше десяти».

Вы вдумайтесь в простые эти строки,

Что нам романы всех времён и стран?

В них все бараки, длинные, как сроки,

Скандалы, драки, карты и обман.

Сто лет бы мне не видеть этих строчек,

За каждой вижу чью-нибудь судьбу.

И радуюсь, когда статья не очень —

Ведь всё же повезёт кому-нибудь.

И сердце бьётся раненою птицей,

Когда начну свою статью читать.

И кровь в висках так ломится, стучится,

Как мусора, когда приходят брать.

У меня было сорок фамилий,

У меня было семь паспортов,

Меня семьдесят женщин любили,

У меня было двести врагов.

Но я не жалею.

Сколько я ни стремился.

Сколько я ни старался.

Кто-нибудь находился,

И я с ним напивался.

Я всегда во всё светлое верю,

Например, в наш совейский народ.

Но не поставят мне памятник в сквере

Где-нибудь у Петровских ворот.

Но я не жалею.

Сколько я ни старался.

Сколько я ни стремился.

Всё равно, чтоб подраться.

Кто-нибудь находился.

И пою я всё песни о драмах.

Всё из жизни карманных воров.

Моё имя не встретишь в рекламах

Популярных эстрадных певцов.

Но я не жалею.

Сколько я ни старался.

Сколько я ни стремился,