Николас Пиледжи - Казино. Любовь и власть в Лас-Вегасе. Риск, азарт, искушение

Потом появился я, и, наверное, впервые в ее жизни возник мужчина, устанавливающий правила. Что ж, Джери никогда не играла ни по каким правилам, кроме своих».

«Джери была обдолбанной цыганской сучкой, – рассказывал Томми Скалфаро, водитель Левши. – Ее поведение зависело от наличия ширева. Когда она сидела на Перкодане, то была милой и дружелюбной. Она пыталась всунуть тебе деньги. Она особо ничего не могла делать. Только наряжала и прихорашивала детей.

Когда Перкодан заканчивался, она становилась злобной. Ублюдок то, ублюдок это. Она спорила с Левшой. Зрелище было отвратительное.

Она верещала, что Левша трахает то одну, то вторую, и грозилась пойти заняться тем же.“Я видела тебя с Донной! – орала она. – Я видела, как ты лапаешь Мэри за задницу. Будешь продолжать в том же духе, и я займусь тем же самым!”

Кто, черт подери, знал, чем она занималась? Левша, в конце концов, почти не бывал дома. Он пропадал в казино и пытался держаться на шаг впереди Совета по контролю за играми в вопросе получения лицензии. Он был крайне педантичен. Хотел, чтобы все было безукоризненно. Он был полностью одержим тем, насколько идеально сидят на нем костюмы и пальто. Каждую неделю он отправлялся к своему портному, и тому приходилось чертовски непросто. Левша доставал его по поводу пяти миллиметров здесь или двух там. Левша требовал подшить воротник, рукава, манжеты, это занимало целый день.

У него было больше костюмов, чем можно представить. Его гардероб был девять метров в длину, весь увешанный костюмами. У него были брюки, рубашки, свитера, и все они должны были сидеть идеально.

И вот он оказался женат на аптечной наркоманке. Из-за язвы ему был выписан рецепт на Перкодан, и она каждые две недели отправляла меня в аптеку, чтобы пополнить его запасы. Он же почти его не принимал.

Когда я впервые познакомился с Джери, я сразу понял, что от нее стоит ждать беды. Она называла Левшу “Мистер Р” и доставала меня вопросами. Я начинал подозревать, что она готовит меня на роль своего мальчика на побегушках. Так и вышло, она в первую же минуту начала отправлять меня в Бургер Кинг за гамбургерами для детей. В прачечную за ее бельем. Она не просто давала поручения, она еще и пыталась принизить меня тем, как она это делала.

Если бы я решительно не сопротивлялся, она бы гоняла меня по всему городу. Я нажаловался на нее Левше, после чего она меня возненавидела, но мне было насрать.

Джери ездила по торговым центрам. Отправлялась за покупками в Калифорнию. Детьми занималась домработница и ее дочь.

Левша все время был либо в казино, либо с людьми из казино. Пару раз я подбирал его в три часа ночи и вез в“ Севен-Илевен” на встречу с людьми из Чикаго.

Он все еще был в пижаме, выпрыгивал из тачки, запрыгивал в другую. Я старался не пялиться, но иногда казалось, что Левша отдает приказы, а иногда – что он их выслушивает».

«Примерно через год после того, как Аллен Глик возглавил корпорацию, он устроил вечеринку у себя в Ла-Холье, – рассказывал Левша, – куда мы с Джери отправились. Народу было человек триста или четыреста.

Он арендовал шесть“ Лирджетов” для перевозки людей из Вегаса в Сан-Диего. И этот парень одалживал у меня семь тысяч баксов на карманные расходы, когда только лишь завладел компанией и еще не мог обналичивать чеки. Деньги, кстати говоря, он мне сразу же вернул.

Перед вечеринкой он выделил два самолета лично для меня и моих друзей.

Когда мы прибыли, оказалось, что я сижу между Гликом и Джери.

По дороге я сказал Джери:“Никакого чертова бухла”. Тогда мы уже какое-то время собачились по поводу ее алкоголизма, но я еще не знал, с чем столкнусь.

В тот момент своей жизни я не брал в рот ни капли. Я не понимал, что некоторые люди не умеют себя контролировать.

Не знал, что такое стимуляторы и седативы. Я вообще был очень наивным. Этакий простак. Но я настоял, что мы поедем на вечеринку, только если она вообще не будет пить. Никакого алкоголя. “Это бизнес”, – сказал я. Ну да, ну да.

Вечеринка началась, перед нами сразу же появился официант с подносом “Дом Периньон”, и она взяла бокал. Я подумал:

“Ах ты сука”. Вокруг было три сотни человек. Я не хотел, чтобы она набралась и устроила сцену.

Она опустошила бокал до дна. Я смотрел на нее, но она не говорила мне ни гребаного слова. Она даже не понимала, что я на нее смотрю.

Кто-то пригласил ее на танец. Она поднялась и пошла танцевать. Тогда я увидел, что алкоголь ее настиг. Никто больше этого не понимал, но я знал ее так хорошо, что видел, как ей ударило в голову.