Борис Наумов - А почему бы и нет

Вездеходы, которые ездили из Провидения в Урелики и обратно, часто, в зимнее время сокращали свой путь, съёзжая с каменистой дороги на гладкий край ледяной бухты.

У меня был очередной рейс из Провидения в Чукотторг. В кузове вездехода, кроме меня, был ещё десяток замороженных туш оленей. Машины и вездеходы уже давно опробовали лёд на прочность и сновали по его краю и в ту и в другую сторону.

Мой водитель — вездеходчик не учёл перегруза нашего транспорта и тоже съехал на ледяную бухту. Когда мы повстречались с таким же вездеходом, возможно, тоже перегруженным, лёд под обеими машинами не выдержал, и мы провалились под лёд. Я сидел в кузове на боковой скамейке, а туши навалом лежали на полу. Я ничего не понял, когда наш вездеход остановился и начал крениться на одну сторону. Мотор работал, и я не слышал ни треска льдин, ни всплеска воды. Чтобы не упасть, я вцепился руками в скамейку и выглянул в маленькое оконце.

Потом мотор заглох, и я услышал голос водителя:

— Выпрыгивай, вылезай скорее, утонешь, — это, оказывается он, выскочив из кабины, кричал мне.

Даже после этого я ещё ничего не понимал. И только потом, когда у меня под ногами появилась вода, я запаниковал. Я бросился к заднему выходу, но открыть дверь в перекошенной машине не смог.

Олени уже плавали в воде, а я, чтобы не стоять в холодной луже, залез на скамейку и начал кричать. Конечно, мой крик никто услышать не мог, да, и слушать-то было некому. Мой водитель куда-то побежал, а встречная машина полностью оказалась в воде.

Мне повезло, что глубина в этом месте была небольшая. Вездеход, накренившись, застрял в таком положении.

Водитель сбегал в близлежащую пожарную часть и привёл оттуда людей. Через полчаса они вызволили меня из железного плена, а потом и вездеход вытащили с помощью тягача.

Я передал все бумаги водителю, а сам на попутном вездеходе доехал до военного городка.

Подходило к концу моё второе армейское лето, которое доставляло нам много удовольствия. На улице тепло, зелено, красиво. У нас не было ни строевых, ни учебных занятий. Три человека нашей команды, кроме одного суточного дежурного, были относительно свободны. Мы много времени проводили возле, протекающей недалеко от нас, реки. На склоне сопки было ещё много вкуснейшей голубики.

В начале сентября взводное командование устроило для нас довольно неприятное мероприятие. Так как наша четвёрка радистов была одного года призыва, то, понятно, что и будущая демобилизация будет одновременная. Поэтому командование вполне разумно, решило уже в этом году сделать замену одного из нас на более молодого радиста, следующего года призыва. Командир взвода связи решил пожертвовать моим лучшим другом Виктором и направил его в танковую роту. Как-то на очередных ученьях всего нашего батальона меня, как опытного радиста, направили участвовать в ученьях в качестве радиста у командира танковой роты. Я впервые был в танке, гарцующем по каменистым сопкам. Шум и грохот в нём был таким, как в том вертолёте МИ-1, а качка переворачивала все внутренности. После этих учений я встретился с новоиспечённым танкистом Витей Цырульниковым, с которым мы обсуждали и сравнивали условия службы связиста и танкиста.

Вместо Виктора к нам в группу четверых пришёл новый радист Толя Шаронов.

Оставался один год службы, и мы уже начинали думать о своей будущей гражданской жизни. Я и Валера Пеунов решили поступать в институты. Не знаю, почему, но мои взгляды на жизнь претерпели значительные изменения. Я уже не столь восторженно относился к свободной, геологической жизни. Что-то надорвала армия во мне, что я стал, более прагматичным, приземлённым. Хотя не могу даже и сейчас, спустя десятки лет, сказать, что моё геологическое начало было ошибочным. Нет, я не потерял интереса к романтике, новизне, путешествиям. Не могу объяснить, какие струны моей души надорвались за два года службы в армии, что я стал рассудительным, взвешенным, другим.

Командование части для будущих «демобилизантов» устраивало подготовительные курсы по школьным предметам для поступления в ВУЗ. От нашей оставшейся тройки был принят на курсы только один человек — Валера Пеунов. Я не расстраивался по этому поводу, так как я ещё хорошо помнил все школьные предметы и не боялся поступать в любой институт без армейских подготовительных курсов.

В конце ноября состоялись выпускные экзамены подготовительных курсов, к которым допускались все желающие, в том числе и солдаты, не посещающие эти курсы. Валера и я успешно сдали все экзамены и получили право в следующем году, ещё до окончания срока службы, поехать сдавать вступительные экзамены в любой институт страны.