Константино д'Орацио - Таинственный Караваджо. Тайны, спрятанные в картинах мастера

Караваджо впервые осмелился создать настолько дерзкий и вызывающий образ. На лице юноши сияет улыбка, которая выражает что угодно, но только не невинность и даже не хитрость – он похож на преждевременно повзрослевшего подростка. Опять перед нами эта Леонардова улыбка, чувственные складки молодой плоти в районе живота, призывный наклон головы, рука, спрятанная за спиной – все в облике юного Амура вызывает у зрителя интерес, желание получше познакомиться с этим персонажем. Караваджо выбрал для картины одного из своих любимых натурщиков, который позировал ему и для других полотен. Судя по всему, перед нами Франческо Бонери, к спине которого художник прикрепил искусственные крылья, вероятно, одолжив их у Орацио Джентилески (о чем мы узнаем из протокола одного из судебных допросов). Чтобы аллегория прочитывалась яснее, Меризи добавил еще одну деталь в ногах у героя – глобус со звездами, как бы говоря: Эрос господствует над миром. Точно так же образ развязного Амура имеет власть над маркизом и над прочими зрителями – невозможно оторвать глаз от этого юноши, он словно пытается затащить нас во тьму, из которой возникает прямо на наших глазах.

Магнетическая сила этого образа вызывает зависть у коллег Караваджо, в частности это касается Джованни Бальоне, который считал себя заклятым врагом Меризи, но позднее становится его биографом. Бальоне работает для того же сообщества коллекционеров, он подарил кардиналу Бенедетто Джустиниани, брату маркиза, весьма любопытную версию сюжета «Любовь земная и любовь небесная» ( см . рис. 28): в темноту пещеры врывается ангел в доспехах и спасает маленького полунагого Эроса из когтей демонического сатира. Добродетельная, чистая любовь, воплощенная в огромных белых крыльях и нежных кудрях ангела, борется со своей противоположностью – любовью сладострастной и греховной, образ которой вдохновлен картиной Караваджо «Амур-победитель». Злые языки утверждали, что лицо дьявольского создания, более отчетливо различимое на других версиях картины, напоминало лицо самого Меризи: в ту эпоху уже ходили слухи о гомосексуальных наклонностях художника.

Как бы то ни было, «Любовь земная и любовь небесная» приносит Бальоне успех, кардинал Джустиниани даже дарит ему золотую цепочку в знак признательности. Эта почесть, оказанная конкуренту, выводит из себя Караваджо – он не упускает возможности отомстить коллеге, осмелившемуся бросить ему вызов. Вместе с товарищами Онорио Лонги и Орацио Джентилески он сочиняет несколько стихов насмешливого, даже оскорбительного содержания, которые тут же становятся достоянием общественности. Надо сказать, что художники того времени с трепетом относятся к высказываниям относительно своих произведений: репутация крайне важна, так как будущие заказы зависят от общественного мнения. Караваджо прекрасно об этом знает, потому и подвергает осмеянию именно профессиональные качества своего соперника. За этот дурацкий поступок Бальоне подаст жалобу на Меризи, и тому придется защищаться в суде, чтобы избежать осуждения за клевету и тюремного срока.

Слава картины «Амур-победитель» довольно быстро распространяется среди коллекционеров района Кампо Марцио и доходит до одного из самых влиятельных римских банкиров, Асдрубале Маттеи, который как раз в те годы подыскивает произведения для своей коллекции в только что построенном дворце вблизи Гетто. Вероятно, какое-то время художник жил в этом роскошном дворце, и именно там создал в 1602 году «Иоанна Крестителя» ( см . рис. 11), который ныне хранится в Капитолийских музеях. Герой этого полотна напоминает своего предшественника – Купидона: та же развязная, бесстыдная поза, прямая отсылка к росписям Сикстинской капеллы. Микеланджело – поистине грандиозная фигура, обращаться к его наследию – довольно рискованное предприятие. Караваджо это понимает, а потому ловко избегает сопоставлений с самыми известными образами Буонаротти, обращаясь к тем уголкам его творчества, которые пока еще не были освоены другими коллегами: в данном случае он берет за образец для своего Иоанна Крестителя одного из наименее заметных персонажей, украшающих своды Сикстинской капеллы – обнаженного молодого человека, расположенного слева от Эритрейской Сибиллы ( см . рис. ниже). Герой Микеланджело изображен вполоборота, как будто случайно заметил наблюдающего за ним зрителя: поворот головы словно выражает его растерянность. На картине Караваджо Иоанн Креститель как будто только что проснулся, он приподнимается, опираясь на скалу, готовясь заключить в объятия барашка, выбегающего к нему из леса.