Я стараюсь понять, в чем же ее сила. Взгляд ее неясен. Он открытый и задумчивый. На фотографии – женщина, которая пишет в одиночестве и чьи картины не видны.
⁂
В том же году Рильке напишет молодому поэту: «Когда-нибудь (уже теперь, особенно в северных странах, об этом говорят надежные свидетельства), когда-нибудь на свет родится женщина и девушка, чья женственность будет означать не только противоположность мужественности, но нечто такое, что уже не нуждается ни в каких границах, ни в какой заботе, но вырастет только из жизни и бытия: женщина – человек» [27] Рильке, «Письма к молодому поэту», 14 мая 1904 года. [Пер. Г. Ратгауза. – Пер. ]
.
⁂
Она ищет. Замешивает. Растирает. Младенец спит, завернутый в красный плед. Девочка в соломенной шляпке. Старая женщина в черном платке.
Будто из теста возникает здесь – линия, там – взгляд. Крупный план: ребенок сосет грудь. Обнаженные девочки. Кошки на руках у девочек. Капуста и глиняная посуда. Карусель. Корова. Какие-то пейзажи.
Она вытягивает из своего теста черты и линии. Она будто бы каждый день отправляет свои картины на переплавку, чтобы превратить их в материю и добыть из нее объем и цветные формы мира.
Но формы слишком рыхлые. Паула ходит по кругу. Ей одиноко. Она тоскует по Парижу, по ее Парижу. Ей кажется, что жизнь в Ворпсведе состоит исключительно из «внутреннего опыта», а ей нужна красота города, нужны его дрожь и брожение. Отто еще не дал ей разрешения, но она всё равно уедет.
⁂
В ночь с 14 на 15 февраля 1905 года «некая Паула Модерзон», как она шутливо напишет сестре Герме, села в поезд, идущий в Париж, в сером жакете и шляпке под цвет. Герма работает гувернанткой в XVI округе Парижа. Сестры рады друг другу. С этого момента начинается расцвет сестринской любви, любви особенной; она просвечивает в их письмах.
Отто очень обеспокоен отъездом жены. К тому же они немного стеснены в средствах. Этой зимой он продал всего две картины.
Первое письмо, которое Паула ему посылает, – шутливое и написано наполовину по-французски:
Я проехала Мюнстер –
признаюсь в своих чувствах.
На пути Херберсталь –
поцелуй зондер цаль [28] Sonder Zahl ( нем .) – без счета, несчетные.
,
Из Тру Сури –
Еще два или три.
А у Льежа с Грас-Олонью
ан дас Тантенгетир [29] An das Tantengetier ( нем .) – о тетушкиных животных.
вспомню.
Ну а в Шарлеруа –
ан ди Гросмама [30] An die Grossmama ( нем .) – о бабушке.
.
Прикатила в Пари –
фрой их михь ви нох ни [31] Freu ich mich wie noch nie ( нем .) – я радуюсь как никогда.
.
Твоя жена –
Парижанка она,
В красной шляпке успеть
ей бы мир посмотреть,
Серой шляпкой взмахнет
Без забот.
Я в Париже. Наконец-то! Но мы еще не увиделись с крошкой Гермой, несмотря на то что я послала ей телеграмму. И симпатичную комнату на улице Кассет с видом в сад я тоже не заполучила. Завтра видно будет. А сейчас я хочу хорошенько поспать. Обнимаю всех вас троих! Ваша П.
⁂
Между 16 и 19 февраля она отправила Отто еще три письма, написанных куда более угрюмо. Тихая комната на улице Кассет с видом на дерево занята. Ее новая комната – крохотная клетка, «тюрьма» с видом на стену. Это так ее подкосило, что она не выходит оттуда, словно в ступоре. День, проведенный с Гермой за городом, ее приободряет. Она переезжает в дом номер 65 по улице Мадам, на самый верхний, седьмой этаж, из окна видно сад и небо. Кровать под пологом, стол и стулья, камин, балкон с двойной застекленной дверью, сорок пять франков в месяц. На этот раз она записывается в Академию Жюлиана на утренние занятия, чтобы после них ходить по музеям. Ей кажется, что студенты пишут так же, как сто лет назад. Какая-то русская спросила ее, правда ли она видит мир таким, как на ее картинах. Люди вокруг удивительные, есть даже полька, которая одевается и ведет себя как мужчина. Есть и другие, более кокетливые и не дорожащие репутацией.
Люди на улицах оборачиваются на нее и смеются, это все из-за ее серой шляпки. Лавочницы указывают на нее пальцем. Кучер посмеивается. Дворник считает ее анархисткой. Ей приходится купить на распродаже что-то более подходящее для Парижа. И нигде нет картошки: всюду подают хлеб и только хлеб. Ее мать, перебравшаяся в Ворпсведе, чтобы заботиться об Элсбет, посылает ей букет подснежников. Поток писем из столицы в деревню и обратно. Паула заметила, что на стене Академии Коларосси кто-то написал «Я люблю Клару». Она уверена, что это почерк Рильке. Как было бы забавно, если бы Отто приехал на Масленицу. Она смотрит постановку «Эрнани» – и зачем было копья ломать из-за этой «ужасно помпезной» пьесы? Французы «отравлены собственным языком». Чек от мясника? Какой чек от мясника? Должно быть, это ошибка. Главное, не нужно ему платить до ее приезда.
Читать дальше