Миша Лев - Горит свеча в моей памяти

Не с этого бы хотелось начать. Но что делать, если я еще захватил и, как мне кажется, запомнил кровавые погромы Гражданской войны. Среди трехсот тысяч еврейских детей, чьих родителей убили бандиты, были и мои двоюродные сестры. Одна из них, Броня Прицкер, потом оказалась в знаменитой Малаховской детской колонии [1] Детская колония «III Интернационал» для еврейских сирот была основана в подмосковном дачном поселке Малаховка в 1919 г. Перечисленные деятели искусства и литературы преподавали в Малаховской колонии в 1921–1922 гг. — Здесь и далее примеч. перев. . Именно там ей привили любовь к еврейской книге.

Сирот регулярно навещала элита нашего народа, а многие ее представители там дневали и ночевали. Марк Шагал не только преподавал детям рисование, но и стоял рядом с поварихой, чтобы, не дай Бог, одному ребенку не досталось ложкой каши меньше, чем другому. То же самое можно сказать о выдающемся еврейском композиторе и музыковеде Юлии (Йоэле) Энгеле. Уж не говоря о наших писателях и поэтах — Дер Нистере, Ехезкеле Добрушине, Довиде Гофштейне. С детьми они говорили не только голосом, но и сердцем.

Погребище [2] Погребище — местечко Киевской губ. (в настоящее время Винницкая обл., Украина). В начале XX в. в Погребище проживало 2500 евреев (около 40 % населения). В 1919 г. войска атамана Зеленого устроили в Погребище погром, в ходе которого было убито около 400 евреев. — местечко, каких сотни. Но здесь стояла моя колыбель. Это место было началом моего мира, началом всех моих подъемов и падений. И если бы только моих. Еще 363 года тому назад [3] Написано в 2012 г. В 1648 г. войска Кривоноса, одного из предводителей восстания Хмельницкого, взяли Погребище. злодеи Богдана Хмельницкого согнали всех евреев Погребища в синагогу и заживо сожгли.

Однако, словно из-под земли, в моем местечке снова появились евреи, и, несмотря на ограничения прав и преследования, они, как Бог повелел, стали множиться.

Прошло еще сто лет, и на тебе, опять горькая беда, новая злая напасть — гайдамаки. Так называли восставших украинских крестьян [4] В 1736 г. в Погребище располагались отряды украинских повстанцев, гайдамаков. , которые воевали против польских шляхтичей, а заодно и против «жидов», в большинстве своем ремесленников, для которых кусок хлеба с солью уже был радостью. В Умани [5] В 1768 г. в ходе восстания, известного как Колиивщина, повстанцы захватили Умань и вырезали ее польское и еврейское население. В том же году участники Колиивщины прошли через Погребище. последователи Хмельницкого оставили густой лес надгробий. Но и Погребище они не забыли: грабили, насиловали, убивали.

Во время Гражданской войны в Погребище и многих других местечках создавались отряды самообороны. Люди поняли, что им рассчитывать не на кого. Я знаю, что значит воевать, но в трудную минуту надо полагаться только на себя. Нынче уже не гуляют атаманы, но врагов у нас не меньше, чем было когда-то. Боль не покидает нашу память.

В этой рукописи, как говорится, вся моя прожитая жизнь. Мое детство следует за мной по пятам. Прошло больше девяти десятков лет, выросла новая поросль — уже третье, если не четвертое поколение, а у меня все еще, словно из тумана, выплывают мои первые воспоминания.

Это было в базарный день. Я и моя старшая сестра (помню даже ее черные как смоль длинные косы, венком обрамлявшие голову) куда-то идем по узким улочкам и переулкам, пересекаем полный зелени и цветов двор. Мы уже дошли до центра местечка, когда неподалеку от церкви я вдруг, без всякой причины, вырываю свою ладонь из ее руки и, словно жеребенок, убегаю. Надо же было такому случиться, чтобы именно в этот момент и в этом месте извозчик Янкл вез в своем фаэтоне седока и налетел прямо на меня. К счастью, он вовремя остановился, но меня задело уздечкой, и лошадь несколько раз харкнула на меня липкой слюной. Испуганного, оплеванного меня привели домой, раздели догола, осмотрели со всех сторон, ощупали, но ничего не нашли (я только начал после этого происшествия заикаться, но со временем и это прошло), и передали на руки дедушке Шлойме-Лузеру. Я очень любил прижиматься к нему, и дедушке, думаю, это доставляло удовольствие. Если внук начинал плакать, он мог утешить его без слов. Дедушка был сухощав, на поблескивающей лысине — шелковая ермолка. У висков выступали синие жилы. Лицо избороздили глубокие морщины. Худая, вытянутая шея, длинная, широкая борода, разделенная на две равные части. Его делом было изучение Торы. Для него эти занятия были не только долгом, но и наслаждением. Встав на заре, дедушка произносил «Мойде ани», не спеша, как того требует закон, омывал руки и, еще не взяв в рот куска хлеба, брался за молитвенник [6] «Мойде ани» («Благодарю тебя») — молитва, произносимая после пробуждения. После произнесения ее религиозный еврей омывает пальцы и до завтрака приступает к утренней молитве. .