Пока генерал говорил со священником, молодежь обступила советские автомашины. Посыпались вопросы. На поляну притащили фрукты, парное молоко, девушки старались угостить советских офицеров. Но пора было ехать. Генерал Городовиков, распрощавшись со всеми, дал команду: «По машинам!»
В полдень въехали в Чанчунь. По сторонам узких, кривых улочек замелькали грязные халупки, густо заселенные китайской беднотой. На каждом шагу встречались нищие, сновали рикши. А в центре города раскинулись широкие, светлые улицы с многоэтажными домами, построенными в европейском стиле. Головная машина остановилась у въезда во дворец императора Пу-И, где размещался штаб нашего воздушного десанта. Самого императора уже не было здесь, он с запасом золота пытался вылететь в Японию, но советский истребитель вынудил его самолет совершить посадку на мукденском аэродроме.
Дворец, покрытый маскировочной сеткой, утопал в зелени. Его окружал ров, наполненный водой. Только с близкого расстояния можно было разглядеть экзотический дворец. Фасад был расписан буддийскими символами. Через ров Городовиков и сопровождавшие его офицеры прошли по мостику, который опустился, как только часовой включил электродвигатель, приводящий его в действие.
Командир воздушно-десантной бригады полковник Казанцев обрадовался встрече с Городовиковым и крайне удивился, когда узнал, что генерал рискнул в сопровождении всего лишь трех машин совершить рейд по тылам японских войск. Он рассказал, как жарко ему пришлось в Чанчуни: по численности враг превосходил его бригаду более чем в десять раз. Главные силы маршала Малиновского находились в двухстах километрах от них.
Городовикова, Ковалева и Губкина провели в большой зал дворца, где на высоком постаменте стоял императорский трон. Десятки лет население Маньчжурии гнуло перед императором спину.
Ординарец комдива Долин, раздобыв фотоаппарат, пригласил всех сниматься.
— Товарищ генерал, садитесь на трон, будет редкая фотография! — предложил Долин.
— Тогда побыстрее. — Городовиков, приглаживая усы, важно уселся на троне, заведомо зная, что при таком свете фотография не получится.
Затем они двинулись дальше, продолжая осмотр императорских апартаментов. Басан Бадьминович остановился около пирамид с оружием; как кавалерист, он не мог равнодушно смотреть на разнообразные сабли, шашки. Казанцев в качестве трофея преподнес ему самую красивую шашку [5] Трофейная шашка из пирамиды императора Маньчжурии Пу-И хранится в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.
.
Командование воздушно-десантной бригады дало обед в императорском дворце в честь встречи войск двух фронтов. В парке перед входом во дворец духовой оркестр играл старинные русские и советские мелодии. В огромном зале были изысканно сервированы длинные белые, сделанные под слоновую кость столы. Впервые за всю войну так торжественно отмечали победу советские офицеры.
После торжественного обеда продолжили знакомство с дворцом императора. Городовикову показали личный автопарк Пу-И, предоставили возможность выбрать одни из легковых автомобилей. Выбор генерала пал на «кадиллак». Долин без особого труда завел его и выкатил во двор. Машина, сверкающая лаком, никелем и обшитая внутри бордовым шелком, с сиденьями, обтянутыми превосходным сафьяном такого же цвета, выглядела роскошно.
Заместитель начальника разведки 6-й танковой армии подполковник М. И. Мельниченко, координировавший высадку воздушного десанта и его взаимодействие с передовыми частями танковой армии, показал Губкину на своей карте, где еще высаживались наши воздушные и морские десанты. Части танковой армии, заполнив разрыв между фронтами маршалов Мерецкова и Малиновского, замкнули кольцо окружения. Георгий узнал, что одним из расположенных неподалеку японских полков командует родственник самого императора полковник Хоза Мики.
Губкин загорелся желанием тотчас же посмотреть на пехотный полк Хоза Мики. Не подозревая, какая опасность его ждет, он отправился в путь на машине с автоматчиками. Вскоре они остановились перед казармами из красного кирпича, расположенными в виде буквы «П». Со стороны фасада видно было, как во дворе маршируют солдаты в полном боевом снаряжении. Во всем чувствовался образцовый воинский порядок. Казалось, что японцы и не помышляют о полной капитуляции. Необычные гости привлекли их любопытство. Губкин уже стал сожалеть, что решился на столь опрометчивый поступок, но отступать было поздно.
Читать дальше