Акрам Шарипов: Товарищ комбат

— Не совсем так… — Куросава ничего не слышал, но понял смысл вопроса. — Генерал Кита отошел через этот мост впереди императорской гвардии. Кита не только не остановил русских, но и не собирался отдавать свою жизнь на поле сражения во имя его императорского величества. Я же просто чудом остался жив…

Полк Губкина, сбивая вражеские арьергарды, к 15 августа вырвался к подножию хребта Лаоэмин. Здесь, в долине, его батальоны пленили японский кавалерийский полк.

Звуки боя затихли. Губкин стоял на самой высокой точке Лаоэмина. Позади высились голубые сопки. Впереди до самого горизонта раскинулась бескрайняя степь, покрытая побуревшей от зноя травой.

Сопротивление противника на этом направлении было сломлено.

Но командующему 3-й японской армией генералу Суроками все еще не верилось, что его дивизии разгромлены. Он надеялся на подход оперативных резервов генерала Ямады. В ушах его звучали хвастливые слова Ямады на последних учениях: «Победные знамена императорской армии поднимем над русскими городами!»

17 августа соединения 25-й армии взяли город а важный узел обороны Ванцин, прикрывавший дороги на гиринское и харбинское направления с юга. Во второй половине дня генерал-полковник Чистяков получил радиограмму от командира 72-й танковой бригады о взятии города Яньцзи, где, по данным разведки, находился штаб 3-й японской армии. Туг же с группой офицеров Чистяков вылетел в Яньцзи. Но на аэродроме вместо наших танкистов его встретили… японские солдаты.

Генерал Чистяков не растерялся. Властно разъяснил через переводчика, что прилетел в соответствии с договоренностью советского командования с императором Японии для заключения перемирия. Японский офицер сразу сник и убрал пистолет в кобуру. Чистяков потребовал, чтобы его проводили к командующему.

Громкий стук в дверь прервал раздумья генерала Суроками. На пороге стоял советский генерал. Суроками был настолько ошарашен, что вскочил и испуганно спросил по-русски:

— Кто вы и откуда?

— Я командующий 25-й армией! — уверенно сказал Чистяков и сел в кресло за письменным столом. — Садитесь, мне с вами надо поговорить.

— Вы не удивлены, что я говорю по-русски? — машинально спросил Суроками.

— Нет. Я знаю, что вы несколько лет были военным атташе в Москве, поэтому думаю, что мы с вами не допустим напрасного кровопролития. — На лице советского генерала не было и тени волнения, только страшная усталость от бессонных ночей. — Вы должны понять, если еще не поняли, всю бесперспективность вашего сопротивления.

— Войну мы проиграли, — медленно выдавил генерал Суроками…

К вечеру следующего дня из штаба дивизии подполковнику Губкину передали, что пал кабинет правительства Судзуки, а в войсках Квантунской армии получен приказ генерального штаба: «Знамена, портреты императора, императорские указы и важные секретные документы немедленно сжечь». Противник, однако, продолжал оказывать сопротивление. Ко всему, дожди размыли дороги, и наступать приходилось в крайне трудных условиях.

В ночь на 19 августа Губкин вызвал к себе в штаб командира артиллерийской группы, начальника разведки полка и командиров стрелковых батальонов.

Начальник штаба доложил о противнике и о боеготовности наших войск.

— В Гирине сосредоточены 138-я пехотная дивизия и 2-я пехотная бригада. Население составляет более двухсот тысяч человек. Нашему полку приказано с подходом частей армии генерала Чистякова и во взаимодействии с ними атаковать северо-восточную окраину города вдоль шоссейной дороги.

— Есть ли надобность ждать подхода стрелковых частей армии Чистякова? — спросил командир полковой артиллерийской группы полковник Петров.

— Противник не только укрепляется в городе, но и превосходит нас в силах. Без взаимодействия с подходящими частями армии Чистякова наступление полка немыслимо, — ответил начальник штаба.

— Если больше нет вопросов к начальнику штаба, заслушаем командира полковой артиллерийской группы, — сказал Губкин.

— Мне представляется, что нет смысла ждать подхода частей генерала Чистякова. Этим мы дадим возможность противнику подготовить город к обороне. По огневой мощи мы превосходим врага, артиллерия и минометы обеспечены полуторным боекомплектом снарядов и мин, — сообщил полковник Петров. — К утру должны подвезти еще один боекомплект.

— Хорошо. Как предлагаете использовать артиллерийские дивизионы? — спросил Губкин.