Акрам Шарипов: Товарищ комбат

…Не прошло и года, как Куросава получил письмо от любимой Тани, в котором она поздравила его с рождением сына. После такой вести поручик рвался домой, и полковник Кобаяси не возражал дать ему десять дней отпуска, но только в первой половине августа, как только начнутся осенние ливневые дожди. В это время дороги размывало, маленькие речушки выходили из берегов, а вероятность проведения военных действий значительно уменьшалась.

Поэтому сейчас, в ночь на 9 августа, поручик Куросава с радостью прислушивался к стуку в окно крупных капель дождя, предвкушая скорое свидание со своим маленьким наследником. Настенные часы монотонно отбивали время. Ни штабные офицеры, ни поручик не предполагали, что заявление Советского правительства: «С завтрашнего дня, то есть с 9 августа, Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с Японией» — уже передано послу Японии.

На муданьцзянском аэродроме японские летчики были застигнуты врасплох. Они со всех ног кинулись к своим самолетам, но русские уже были над ними, и на летное поле падали бомбы. В канонирах горели самолеты, взорвался склад авиабомб, над хранилищем горючего взвилось пламя. За каких-то полчаса авиационная часть под Муданьцзяном была разгромлена.

Командующий 3-й японской армией генерал-лейтенант Суроками не мог связаться не только с командующим фронтом, но и со своими дивизиями. Звено советских бомбардировщиков разбомбило штаб и армейский узел связи. В ушах генерала стоял оглушительный шум от разрывов бомб, словно земля под его ногами разваливалась на части. Генерал приказал своему шоферу ехать на запасной КП в районе Яньцзы, чтобы оттуда управлять дивизиями.

Солнце уже высоко поднялось над гребнями сопок, когда Суроками обосновался на запасном КП. Взглянув на часы, он не поверил своим глазам — только двенадцать часов, а кажется, прошла вечность.

Проводная связь вышла из строя, по радио генерал получал лишь отрывочные сведения. Его планы нанесения контрудара не имели теперь никакого смысла. Командиры дивизий так же, как и он, были подавлены случившимся. Потери в частях первого эшелона составили более тридцати процентов.

Генерал Суроками вызвал к себе командиров дивизий, обороняющих направление на Ванцин, и отдал им запоздалые распоряжения. Командиру 128-й пехотной дивизии поставил задачу во что бы то ни стало удержать Дуннин и строго-настрого предупредил, что его карьера плохо кончится, если город будет оставлен.

Под покровом ночи штурмовым группам майора Губкина удалось незамеченными просочиться между дотами. Ливень позволил ворваться в первую линию Волынского укрепленного района и застать японцев врасплох.

В восемь часов тридцать минут в бой были введены главные силы дивизии. К тому времени, когда дождь прекратился, батальоны Губкина штурмовали уже вторую линию вражеской обороны. Подтвердился прогноз генерала Крылова: на первой линии, кроме вражеских наблюдателей и дежурных смен на отдельных огневых точках, никого не оказалось.

Чтобы подавить сопротивление мощных железобетонных огневых точек на второй линии обороны, Губкин приказал выдвинуть на помощь пластунам четыре тридцатьчетверки со взрывчаткой.

Танки, набирая скорость, двинулись к двум вражеским дотам. Но внезапно перед ними возникли четыре японца. Совершая перебежки в зарослях густого гаоляна, они устремились наперерез тридцатьчетверкам. Троих из них танкистам удалось уложить из своих пулеметов, но четвертый успел броситься под наш головной танк. Грохнул взрыв, и тридцатьчетверку охватило пламя. Все поняли, что перед ними «живые мины» — смертники, обвязанные сумками с толом и ручными гранатами.

В боевые порядки тридцатьчетверок тут же были выдвинуты автоматчики, усиленные пулеметами. Теперь пехота прикрывала танки.

Губкин выпустил зеленую ракету в сторону вражеских дотов, показывая направление атаки «илам», появившимся в воздухе над его батальонами, затем приказал командирам стрелковых батальонов под прикрытием штурмовиков обходить японские доты и продолжать просачиваться между ними.

Батальоны Губкина во взаимодействии со штурмовиками и танками двинулись вперед и к исходу суток форсировали реку Шитоухэ.

Не отставала от пехоты и артиллерия. Вскоре командир полковой артиллерийской группы полковник Петров доложил, что артдивизионы заняли новые огневые позиции на противоположном берегу Шитоухэ.

Из штаба армии передали в штаб дивизии, что в направлении на Муданьцзян отход частей Квантунской армии прикрывает рейдовый отряд смертников полковника Кобаяси. Комдив приказал в целях безопасности прочесать пулеметным огнем местность вдоль дорог и принять все необходимые меры предосторожности.