Эдуард Камоцкий: «Совок». Жизнь в преддверии коммунизма. Том II. СССР 1952–1988 гг.

И Гер Опперман одобрение показал не «горю», а формальному соблюдению этикета по отношению к главе государства, которое продемонстрировал только я. Поднятая Сталиным до могущества бывшая Россия, не могла не вызвать к нему уважения, как к личности, и со стороны немцев. Были при этом жертвы, и не малые. А кто считал, сколько Петр погубил людей, когда он прорубал окно в Европу и при строительстве Петербурга? Увы, для «Великих» современники находят оправдание.

В продолжение всех последующих миллионов лет, пока не исчезнет письменность, и не исчезнут историки, историки будут то осуждать их, то оправдывать.

Надев на себя все черное, я еще не знал, что я оказался на похоронах очередного периода в истории России.

Первой мыслью высшего руководства страной после смерти Сталина был страх, что их накроет вал новых репрессий, вызванный взрывом борьбы за абсолютную власть, детонатором которого должна была стать эта смерть.

Всепоглощающей заботой высшего руководства стало стремление избавиться от постоянного страха за свою жизнь, и поиском решения, как прекратить превентивные репрессии (т.е. репрессии на всякий случай) раз и навсегда. Недаром они, распределив между собой посты, главный пост в партии оставили не занятым, как приз в предстоящей смертельной схватке. На текущей «конторской» работе в аппарате партии постановили сосредоточиться товарищу Хрущеву.

Реальную угрозу несли их товарищи, стоящие во главе вооруженных сил. Главную угрозу нес Берия, стоявший во главе репрессивного аппарата, по своему назначению готового к проведению новых арестов и расстрелов. Был, к тому же, он умен и был выдающимся организатором. Достаточно вспомнить организованные им «шарашки», в которых сохранилась до «лучших» времен научно-техническая элита России, и руководство им «атомного проекта».

Проявив величайшую смелость, Хрущев сосредоточился, организовал заговор и, подготовив на случай сопротивления армию, Берию и еще кого-то из его окружения расстреляли. Это были последние превентивные расстрелы. Берию расстреляли якобы за шпионаж, как Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова и других высших руководителей партии до войны, а после войны по Ленинградскому делу. Во время послевоенных расстрелов мы уже были достаточно взрослыми, чтобы понимать всю абсурдность обвинений. Обычно подсудимый обвинялся в шпионаже в пользу Японии, каких-либо крупных держав и какого-либо крошечного государства, само название которого вызывало смех. Мы и шутили, когда речь заходила о шпионаже, называя какое-либо из этих крошечных государств, вроде Тринидад и Тобаго, подчеркивая неадекватность обвинения действительной причине преследования. Но до войны о действительных причинах мы хотя бы знали из публикуемых сообщений о пленумах ЦК, о Съездах, из статей в Правде. Это были левые или правые уклоны, которые в чем-то отличались от линии Сталина, а вот в отношении Берии никаких «намеков» не было.

Берию расстреляла небольшая группа, которая боялась его как сильной личности, способной подмять их под себя с не предсказуемыми последствиями. Народу, как и раньше, объявили о липовых обвинениях в шпионаже, а вот перед партией надо было как-то оправдаться, и в июне 53 года созывается пленум, на котором Берию, приговаривая к уничтожению, обвиняют в отходе от линии товарища Сталина.

Легко пишется: расстреляли Берию, ведь найдись среди заговорщиков хоть один трус или фанатичный честный коммунист, то стоять бы у стенки не Берии, а Хрущеву. Это был эпохальный политический переворот, в результате которого на смену эпохе личной диктатуры вождя пришла эпоха коллективной диктатуры хунты. И это было сделано, когда вся структура власти была пронизана страхом оказаться за бортом этой власти. В эту историческую паузу Хрущев «сосредоточился», и, проявив величайшую храбрость, осмелился, рискуя жизнью, приступить к формированию группы заговорщиков, которая разработала способ устранения потенциального вождя и слома самог о силового стержня старой структуры. Но этого было мало. И хотя все заговорщики были уверены, что абсолютное большинство Центрального Комитета партии вздохнуло с облегчением после разгрома силовиков, подчиненных Берии, не было гарантии, что не найдется инициативной личности, которая обвинит заговорщиков в отходе от сталинской линии. Поэтому заговору надо было придать легитимность, надо было придумать вескую причину смещения Берии. Собрался пленум ЦК.