Виктор Кротов - Записки молодого человека

Счастье воспринимается по-разному. Когда счастье приближается, оно – как автомобиль на ночном шоссе – слепит своим ярким светом. Но проходит счастливое время, и, глядя на убегающие красные огни, мы любуемся ими и понимаем, что они уже не вернутся.

Невысокая щуплая девушка с пушистой светловолосой косой и большими глазами. Говорит обычно тихо и как будто просительно. Ей знакомы глубокие чувства и противоречивые переживания, но они редко прорываются сквозь её настороженную молчаливость.

Погожий день. Голубой мороз. На прохожих слетают с деревьев крупные выпушенные хлопья снега. Солнце приятно нагревает спину, лезет в глаза и явно со всеми заигрывает, так что даже не узнать в нём того чопорного солнца-джентльмена, которое до сих пор лишь изредка, чисто официально, выглядывало из-за зимней молочно-серой пелены облаков.

За городом на каждой ветке лежит слой снега в два-три раза толще её самой. Заденешь случайно деревце – и тебя окатывает мягкий снежный ворох.

Вычислительные машины удивительно злопамятны – никогда не забудут и не простят ни одной ошибки.

Даже болезни – и те давно покинули его тщедушное тело.

Люблю телефонные звонки – главным образом, до того, как снимаю трубку. После этого чаще всего разочаровываюсь…

Ранняя весна. Тёплый тёмный вечер. Небо – как будто осторожный фотограф обернул город чёрной хрустящей бумагой, только звёздочки поблёскивают, как кусочки фольги. Я стою на Октябрьской площади и смотрю на большие ярко освещённые часы, нависшие над головой. Не видно ни столба, ни корпуса часов – один циферблат. Кажется, что само Время спустилось пониже, чтобы напомнить о себе нервозно дёргающимися усиками стрелок.

Это светлое, нежно-серое с белыми разводами небо, оказывается, плавно струится из трёх высоких заводских труб.

Объявление на столбе: «Куплю на любых условиях следующие книги…» Приятно – не сервант, не кровать с панцирной сеткой, – а книги. Даже дворник, оборвавший все остальные объявления, этого не тронул.

Течёт ребристый ручеёк. Кажется – проведёшь по нему прутиком, и он зазвенит, как ксилофон.

Такой великолепный воздух, что хочется разлить его по бокалам и поставить на праздничный стол.

Солнце, солнце, солнце – светлое, яркое, горячее, весёлое! Я всегда был в душе солнцепоклонником.

Звёздочка – это звёзд дочка.

Летняя весна. Деревья бережно держат на солнышке свои двухдневные листочки. Добродушный градусник снисходительно (мол, то ли ещё будет!) показывает плюс шестнадцать градусов. И чтобы не было жарко, заботливо дует ветерок.

Глаза у парнишки – словно выточены из серого малахита. В красивых разводах и ничего не отражают.

Крупные черты лица, чёрная кепочка жёстких волос с небольшой чёлкой-козырьком. По-мальчишески старается быть грубоватым и независимым. Но иногда, когда обрадуется чему-нибудь или рассмеётся удачной шутке, – становится простым и приятным. Настоящим.

Одни в гневе бьют посуду, другие, нервничая, обрывают лепестки у цветов. Я, когда расстроен, вооружась духовым ружьём, истребляю пластмассовых солдатиков, катушки и спичечные коробки. Наверное, человек, чувствуя в чём-то своё бессилие, успокаивается, ощутив свою власть над такими вот нарицательными предметами.

Боюсь повзрослеть настолько, что эти записи покажутся мне самому детским лепетом.

Высокий, худой, нескладный. Движения, как у деревянного человечка на ниточках. Но он ловок, у него мгновенная реакция. Светлый ёжик, громадный нос с горбинкой, большие вечно округлённые глаза, козлиная юношеская бородка. Умный, очень хорошо учится – особенно по математике и физике. При всём этом никакой интеллигентности – цинизм, пошлые анекдоты, сомнительные остроты, из которых, впрочем, иногда прорывается блестящее остроумие. Любит валять шута: «Надо же кому-то вас развлекать…»

Жарко. Не видно ни облачка, но небо, ярко-голубое над головой, вдали подёрнуть какой-то знойной дымкой и у горизонта становится совсем белесым.

Кузнецкий мост. Бок о бок стоят два лотка, к ним с разный сторон протянулись две очереди. На одном лотке торгуют яйцами, на другом – курами. Повод для глубокой философии на мелком месте.