А. Крамаровский - На святой земле

— Ну вот, — улыбнулся Николай, — здесь и переночуем! Удобно, а главное бесплатно и при бесплатном питании.

Кибуц Шет-Иаков по политическим разногласиям разделился на два: мапайский (рабочая правая партия) и мапамовский (левая, просоветски настроенная партия, как две капли воды похожая на итальянскую социалистическую партию (Ненни). Раздел полный. Отдельные столовые, прачешные, конторы и сельскохозяйственные дела.

Уже вечер. Идем в мапамовскую столовую: обширную, просторную залу, заставленную столами с белоснежными скатертями. На столах пшеничный хлеб, салат, помидоры, маргарин, лапша и полусладкий чай. Бери, сколько хочешь. Минут через 5 подъезжает к нашему столу тележка, и разносчик подает по яичку, предварительно справившись: крутое или всмятку.

Оглядываюсь кругом. На стенах ни портрета Герцля (основоположника сионизма), ни портрета Вайцмана (умершего президента Израиля), ни даже портретов советских вождей, которые в совсем недавнем прошлом (до процесса Сланского и врачей) еще висели здесь. Поговорить ни с кем не пришлось. Решили пойти в мапайскую столовую. Тут к Николаю сразу подошел кибуцник, поздоровался и пригласил ужинать. Мы сказали, что только поели, но кибуцник все же усадил за стол. Подали тоже по яичку и по блюдечку сметаны ко всему тому, что уже было на столе: маргарин, салат, помидоры, лапша, чай и хлеб. Разговорились. Я спросил кибуцника, как, по его мнению, должен поступать Израиль, если между Западом и Востоком вспыхнет война. — Должны держать нейтралитет, — ответил он. — Собственно говоря, — подумав, добавил он, — мы должны быть на той стороне, где более выгодно.

Я спросил: значит и с коммунистами войдете в контакт, если пообещают выгоду?

— Нет, нет! — слетка растерявшись, ответил кибуцник. — Вы не так меня поняли.

— Ответ был ясен, — пожал я плечами. — Неужели таков взгляд и нашего израильского правительства? Кибуцник смутился окончательно и заторопился уходить: — Извините! У меня сейчас срочное дело… «Скатертью дорожка!» — подумал я и крикнул вдогонку ему: — В прошлом я за мапайцев голосовал, а теперь буду за сионим-клионим! (буржуазно-прогрессивная партия).

Хотелось спать, мы с Николаем поднялись и пошли в свой отель. На следующий день рано утром мы отправились к границе, чтоб посмотреть упоминаемую в библии Галаадскую долину, находящуюся в арабской части. Мы стояли на небольшой возвышенности, примерно, в километре от границы, а перед нами расстилалась прелестная местность: вся в зелени, в садах, с рекой Ярмух, которая извивалась, пряталась в пуще деревьев. Как средневековые замки, белели дома с плоскими крышами. Здесь еще не было ни одного вооруженного инцидента с арабами, так как большая часть Галаадской долины принадлежит персидским помещикам. Галаад означает: «холм свидетельств». Здесь израильтяне во главе с Моисеем сражались с жителями-язычниками и завоевали эту страну, которую называли позже страной «молока и меда» (Числа 32; 1–17). Здесь же тесть Иакова преследовал Иакова, и здесь они встретились и заключили союз о ненападении, более прочный, чем теперешние союзы такою типа. Галаадская долина в библии упоминается не раз (Суд. II: 1–40) и (Быт. 31: 47–52).

Долина снова напомнила мне наши придонские луга с рекою Медведицей, если смотреть с гор на утопающие в садах и левадах казачьи хутора, чуть ли не сплошной лентой тянущиеся по предгорью.

Через час мы снова катили к Геннисаретскому озеру в кибуц Енгев, граничащий с Сирией. С одной стороны кибуца — озеро, а с противоположной, почти тут же рядом — высокая отвесная гора, на вершине которой видно большое арабское селение. Кибуц в дни прошлой войны с арабами выдержал длительную осаду и героически отстоял свою землю. Кибуц этот рыболовецкий, но имеет также банановые рощи и огороды. В нем — большой театр, в который в навигационную пору, когда здесь не так жарко, съезжаются туристы со всего Израиля. Как и Геннисаретское озеро, кибуц лежит ниже уровня моря (в летнюю пору поэтому здесь такая невыносимая жара). — Около озера — целебные горячие источники, работающие круглый год.

В Енгеве мы пошли к главе кибуца, которому Николай заявил, что приехал охотиться, и потом тотчас же выехали. Остановились у берега озера, на голубой поверхности которою порою вспыхивали серебристые блестки. У берега шелестел — высокий камыш.

К вечеру, взяв ружья, мы поднялись в гору. Николай находу инструктировал меня, как охотиться. Потом свернул от меня в другую сторону и вскорости скрылся в зарослях камыша. Иду, а сам посматриваю на гору в сторону арабской деревеньки, ругаю себя, что связался с этой кабаньей охотой. Вот-вот, думаю, раздастся с арабской стороны, из какой-либо засады, выстрел — и не будет дяди Александра. Подтягиваю к подмышке ружье и озираюсь… Николай зашел с другой стороны зарослей, а я должен выгонять кабанье стадо в его сторону. Охочусь я впервые и, по правде сказать, не совсем твердо понял наставления учителя.